Санкция на жизнь

Только он не мог предположить, что подросток Гриша с Земли Y сносно владеет французским…

— Недобро и незло, — криво улыбнувшись, прошептал Гриша. — Значит, теперь это называется так? Раньше были дьявол и бог, а теперь – недобро и незло, да?

Уиндел вздрогнул и впервые посмотрел в глаза пацану. Через некоторое время рассеянно покивал:

— Да, теперь, пожалуй, так. Ведь, в сущности – они очень похожи.

К этому моменту Стасу уже хотелось дать в морду им обоим. Он приподнял с пола «Рарию» и призывно постучал по заиндевевшей трубе прикладом. Несколько крупных кусков инея шмякнулись вниз.

— Ку-ку, я еще тут. Когда больше двух – по-французски не звенят.

Гриша хихикнул. А Жаквин оскорбленно поднял брови и отвернулся.

— Ну что, постепенно начнем паниковать? — Стаса от безвыходности и нелепости собственного положения разобрал какой-то неприличный азарт. — Поодиночке пойдем сдаваться санкцирам или всем отрядом?

— Естественное идентичное развитие двух цивилизаций невозможно, — каким-то холодным, чужим голосом проговорил Уиндел. — В эволюционной теории существует важный закон, именуемый «законом соответствия». Суть его в том, что изменение одного органа в живом организме неминуемо ведет к изменению других органов. То же самое происходит и на более высоких уровнях организации всего сущего: в племени, этнической группе, народности, расе. Не бывает так, что цивилизации похожи друг на друга, как две капли воды, а изменению подверглись за многие тысячелетия лишь два-три параметра. У нас есть санкции, у них – деньги. Мизерные различия для исторических масштабов. В истории все слишком сильно взаимосвязано и подчинено так называемому «эффекту бабочки». Не могли случайно построиться две Москвы, понимаете? Не могли случайно Гитлер со Сталином родиться в двух экземплярах в десятке парсеков друг от друга! Это бред сивого мерина! Подобный социально-исторический парадокс можно объяснить исключительно потусторонним влиянием.

— Эксперимент? — деловито спросил Гриша.

— Понятия не имею. Это для меня сейчас не важно, — отмахнулся Жаквин, продолжая расхаживать возле компрессора. — Важно другое. Если нечто или некто сумел устроить такое представление, то это нечто или некто несомненно чрезвычайно могущественно. А значит – разумно. В нашем ли понимании разума или на каких-то совершенно иных категориях сложности… плевать. Главное – с ним можно договориться.

— Вот бы знать, куда шагать, — язвительно вставил Стас.

— А вот «куда шагать», подсказать можешь именно ты и никто иной, — парировал Уиндел.

Нужный вопросительно уставился на ученого. Гриша отвалил челюсть.

— Ты оказался возле аномалии и открыл Точку. Раз, — загнул один палец Жаквин, переставая бродить туда-сюда. — Тебя протащили через нее обратно, и через некоторое время системы, миновав нулевую позицию, пришли в движение. Два. Ты выжил в харонском аду среди антисоцов и как бы волею случая оказался в эскадрилье истребителей поддержки, вторгшихся через Точку к Игрекам… — Ученый хлопнул в ладоши. — Три.

— А что «три»? — тупо спросил Стас.

— Если бы ты поменьше играл в разведчиков, снимающих часовых кустарным способом, то знал бы, что полчаса назад от местной марсианской станции обнаружения пришел сигнал о фиксации в районе Точки перехода нескольких кораблей неизвестной маркировки.

— Да мало ли…

— Ты не понял. Эти корабли не имеют ничего общего ни с нашими судами, ни с Игреками.

— У военных в запасе полно всякой секретной дряни, поверь мне!

— И эта секретная дрянь обладает эффектом мгновенного нуль-перемещения или телепортации? Что-то я о таком пока не слышал.

Стас умолк.

— Деза, — через некоторое время сказл он. — Просто-напросто кто-то пустил дезинформацию. Наверняка агенты внешней разведки Игреков. Сам же говоришь, что с их станции сигнал поступил.

— А санкционеры-аналитики проверили инфу и считают, что это никакая не деза, а корабли из Солнечной Z.

Вот после этих слов Нужный замолчал надолго. Он не знал, то ли ученый наконец спятил, то ли в который раз придется согласиться с его пугающими, но терпко веющими истиной словами.

Гриша, кажется, вообще забыл, как дышать.

Размеренное пощелкивание клемм в системе управления компрессором добрую минуту оставалось единственным звуком в помещении.

— Не замечаешь закономерности, Стас? — нарушил молчание Уиндел.

— Ты меня вконец запутал, — выдавил Нужный.

— А сколько бравады было, когда ты приперся ко мне в «ящик» со стойким намерением выведать всю правду-матку. Охраннику по балде дал. Не стыдно, коммандос недобитый? Что ж, изволь, вот она – правда… Ведь ты даже сам обмолвился в лабе, что не боишься меня, потому что, дескать, ты нужная мне скрепка, соединяющая миры, бла-бла-бла… Ну, елки-палки, ты же абсолютно точно сказал! Ты – связующее звено во всей этой громадной молекуле абсурда. И каждый твой проход сквозь Точку открывает какую-то новую грань исполинской конструкции. Понял?

— Понятней некуда. — Стас взял автомат за ремень и поднялся. — Либо ты псих. Либо я.