Санктум (СИ)

- Я не знаю, - простонал он и, протянув руку, игнорируя мое нежелание, схватил мою ладонь и сжал ее. Его глаза были наполнены виной сверх меры. – Ты умирала… Я не мог смотреть на это. И когда ты сказала, глядя на дочь: «Жаль, что я не смогу увидеть, как она растет» - это разорвало мое сердце. Я так долго пытался поступить правильно, мечтал, чтобы у тебя была нормальная человеческая жизнь – семья, дети. И я пришел и разрушил это. И я был бы еще худшим мерзавцем, если бы отнял у тебя возможность растить собственного ребенка. Ты решила пожертвовать собой ради девочки… Это был твой выбор. Я думал, что смогу отпустить тебя… Но я не смог…

Эдвард покачал головой, и в его глазах полыхала настоящая агония, когда он сжал мою ладонь так, словно боялся, что я исчезну.

- Я столько лет жил, понимая, что ничего не могу предложить тебе – ни отношений, ни счастливого будущего, ни детей… ничего. И этот выбор… стал самым мучительным в моей жизни, Белла. Когда ты умирала на моих руках, хрупкая и беспомощная, но такая храбрая… когда ты смотрела на дочь с обожанием – дочь, которая сломала тебя изнутри, убила тебя… я понял, если позволю тебе умереть, это станет самой худшей ошибкой за все время моего существования. Я разрушил твою жизнь. И я отнял бы у тебя единственный шанс на счастье.

Его глаза глубоко заглянули в мои, и я поразилась силе чувства, плескавшегося в них.

- Я так долго смотрел на тебя со стороны, надеясь увидеть счастливой… Но ты не была счастливой. Ты не представляешь себе, сколько раз я задавался вопросом, что смог бы дать тебе все то, о чем ты мечтаешь, если бы только был человеком! И когда ты… умирала, - он запнулся, выглядя таким затравленным, что я невольно сжала его руку, подбадривая. Он опустил глаза, - я понял, что это единственный, должно быть, шанс… Ты выглядела такой по-настоящему счастливой, глядя на ребенка… Я не мог отнять у тебя еще и это будущее. Ведь пока ты жива, я мог попробовать подарить тебе все то, чего ты заслуживаешь, сам… Может, я смогу дать тебе больше, чем все они – те, кто были до меня… Если ты только пожелаешь, Белла. Я решил попытаться сам сделать тебя счастливой. Я знал, что совершаю огромную ошибку… Просто знал, что позволить тебе уйти станет еще худшей ошибкой. Это было трудно, Белла. И этот чудовищный выбор до сих пор рвет меня на части. Прости меня…

Тяжело дыша, он смотрел на меня, а я все еще пыталась осознать ту глубину отчаяния и боли, которую он испытывал. Теперь стало намного понятнее его противоречие – желание и боль, страсть и страх одновременно. Он любил меня все эти годы. Но не хотел забирать мою душу. В этом и состояло его главное мучение. И я могла легко исправить все. Убедить его напрасно не терзаться.

- Ну что ж, - осторожно сказала я, глядя в золотистые, пылающие отчаянием, глаза, - ты сделал правильный выбор, Эдвард. Спасибо тебе, что снова меня спас.

Я действительно не хотела умирать. И я не чувствовала той тяжести выбора, которую испытывал Эдвард. Одно я знала твердо: я хотела иметь шанс растить свою дочь. А человечность не имела для меня такого значения, как для него. Может, со временем, когда я во всем разберусь, я смогу понять его страхи. Но сейчас я чувствовала себя почти счастливой: от того, что жива, от того, что у меня есть будущее, и от того, сколько приятного тепла принесли признания Эдварда в мое сердце. Оно могло бы сейчас биться… быстро.

- Все в порядке, - шепнула я и попыталась улыбнуться, потому что Эдвард продолжал смотреть на меня недоверчиво и с болью. – Я не жалею, Эдвард.

Он выдохнул, прикрывая глаза, и выглядел так, будто с его плеч упал огромный груз.

- Белла, - прошептал он, придвигаясь ближе и поднося мою ладонь к своим губам. – Спасибо тебе.

- За что? – изумленно выдохнула я, и тысячи мурашек разбежались по телу от прикосновения его теплых губ к моей коже.

- За то, что прощаешь меня, - пробормотал он, крепко меня обнимая в отчаянном порыве – я едва могла вдохнуть.

Я осторожно погладила его по волосам; его лицо оказалось прижатым к моей груди, к небьющемуся теперь сердцу.

- Я вовсе не обижена на тебя, - ласково сказала я, а затем кое-что вспомнила. – Ну, разве что за то, что ты тянул целых четырнадцать лет, - проворчала я, на что Эдвард еще крепче меня к себе прижал и задышал тяжело и мучительно.

- Я думал, так будет лучше, - потерянным голосом сообщил он, и мне показалось, что он сейчас зарыдает. Мне вовсе не хотелось, чтобы ему было больно, и чтобы он винил себя еще и за это.

- Спасибо за попытку, - искренне поблагодарила я. Если бы я была нормальной, наверное, было бы все так, как он и запланировал: я бы влюбилась, вышла замуж и родила детей. Прожила человеческую жизнь, как и должна была. Как все. Только что-то я сомневалась, что испытала бы такие сильные чувства, как к Эдварду. Да и сама принадлежность к другому миру дарила мне удивительное ощущение особенности – то, о чем я всегда и мечтала в погоне за адреналином. Быть чем-то большим, чем скучная библиотекарша из Сиэтла. Быть сильной. Быть не такой, как все.