Санктум (СИ)

Сознание покинуло меня… Я взлетел выше самих небес, ощущая, что мое тело стало живым, на какое-то мгновение. Мне казалось – сердце бьется вновь. Мне нужен был кислород, словно я снова превратился в человека. Электричество пронзало меня насквозь, не угасая. 

Моим отчаянным стремлением было сжать Беллу в объятиях и целовать бесконечно долго. Но я недостаточно контролировал себя, чтобы это было безопасным. Вместо того, чтобы прижать ее к себе, я приказал себе откинуться назад, чтобы ненароком не ранить ее, пока мое самообладание не вернулось.

Я не ощущал, послушалось тело моего приказа или нет, потому что оно испытывало эйфорию, но надеялся, что не сделал ничего ужасного. Отсутствие криков боли и ровное биение человеческого сердца дарили мне надежду на то, что я справился с посланным мне неожиданным испытанием.

Это был краткий миг абсолютного, ничем не омраченного, чистейшего счастья…

А потом разум вернулся ко мне.

Я осознал в полной мере, что произошло… И ужаснулся.

Не то что бы я не понимал, насколько мне приятно. Мое тело пело песню, все еще летало в небесах. Но разум отчетливо понимал, чем грозит подобное сближение. Я знал, какую цель Белла преследовала, и осознавал, что ей это в полной мере удалось осуществить. Всегда, когда женщина пытается удержать мужчину, она прибегает к этому методу: привязывает его всеми возможными способами, и этот был одним из них. И я не мог спорить, что Белла преуспела. Это сработало куда лучше, чем она даже могла себе представить. Я был воспитан иначе… После того, что произошло между нами, я не только физически не смогу покинуть ее… был еще моральный аспект. В те времена, когда я родился, считалось преступлением обесчестить женщину и уйти…

Конечно, это тогда, когда девушка была невинна… Белла не была невинной, это все несколько упрощало… теоретически. Потому что практически я понимал, какие адские муки мне придется испытать, чтобы теперь оставить ее. Я был слишком привязан, чтобы поступить с ней настолько неблагородно, совершить поступок, который всегда осуждал в других мужчинах как самый огромный порок – предать ее.

Я все еще лежал с закрытыми глазами, и все эти противоречивые эмоции и ощущения бурлили во мне. Любовь, удовольствие, нежность, благодарность, привязанность… и в то же время стыд, боль, тоска, горечь, страх…

Сердце девушки, начавшее было успокаиваться, вдруг забилось с новой силой. Я слышал, что она резко втянула воздух, и почувствовал, как сильно напряглась, но понял, что что-то не так, только когда ее горячие пальчики невесомо погладили меня по рукам.

Мои резко распахнувшиеся глаза встретились с ее испуганными глазами. Ее зрачки были расширены, а рот приоткрыт, как будто она собирается кричать. Ей было больно. Я определил это мгновенно, потому что знал, как человеческое тело реагирует на боль.

Мой взгляд быстро переметнулся вниз, я понял, что причина ее страдания – мои руки, и в ужасе разжал пальцы, которые слишком сильно сжимали ее маленькие хрупкие бедра.

Что же я наделал?!

Как мог я поддаться?! Как смогла она уговорить меня на это дикое безумство? Я никогда, никогда не прощу себе этот безрассудный поступок!

Я сломал ей что-нибудь?!

Наверняка!

Я знал! Знал, что это опасно!!!

Резко поднялся, не обращая внимания на то, как камушки посыпались с моей головы и плеч. Господи, кажется, я проломил головой пещерную стену за своей спиной. Я даже не заметил! Если Белла стала свидетелем этого, неужели не испугалась? Это не укладывалось в моей голове, но сейчас мне некогда было думать об этом. Были вещи и поважнее.

- Что ты наделала, - в панике я исследовал ее тело на наличие повреждений – сначала глазами, отмечая, что она нигде не выглядит деформированной, затем пальпируя руками, благо, что имел степень по медицине и мог определить наличие перелома. Я обнаружил, что оцарапал кожу Беллы на бедре – там, где были мои пальцы. Царапина была пустяковая – даже крови не было, я задел лишь верхний слой кожи. Но Белла так сильно вздрогнула, когда я всего лишь слегка коснулся ее там, и втянула воздух, что я испытал приступ удушья. Ей было больно из-за меня!

- Прости… - пробормотал я, в моем положении мне оставалось только извиняться. Вся моя эйфория ушла, как будто ее и не было. Я был разочарован, раздосадован и очень зол на себя, на свою слабую волю. Я ненавидел свои руки за их силу, а себя – за глупость. Как я мог поддаться страсти? Как безответственный мальчишка… Я думал, что десятки лет самоконтроля что-то значат, однако, стоило девушке попросить меня, и вот он я – сдавшийся на ее милость по первой просьбе. Я думал, что способен лучше контролировать себя…

Я отнесся к обследованию серьезно: мои пальцы профессионально ощупывали талию девушки и ребра, везде, где я к ней прикасался, где я мог нечаянно поранить ее.

Занятый осмотром, я заметил, как уголки губ Беллы дернулись вверх. Она смеется? Ей кажется забавным то, что она могла пострадать, и даже умереть?