Санктум (СИ)

- Как ты? – Майк примчался сразу, как только узнал, что меня выловили в море. Я была очень слаба, но скорее от голода и усталости, чем от чего-то другого. И я была подавлена, постоянно смахивала слезы, вспоминая прекрасное лицо Эдварда, оставшегося на дне.

Но при Майке я постаралась взять себя в руки. Он смотрел на меня с тревогой. А еще он смотрел с надеждой, которая угасла, когда я тяжело вздохнула.

- Прости, Майк, - я сжала его ладонь в качестве поддержки. – Джессика погибла во время обвала. Я видела ее тело.

- Ох… - он уронил голову на одеяло рядом с моей рукой, и я медленно гладила его по коротко остриженным светлым волосам.

- Мы все рисковали, ты знаешь это, - напомнила я. – Это была наша общая ошибка.

- Так ты нашла проход, - он попытался улыбнуться, но в его глазах стояли слезы. Майк и Джессика были вместе уже три года.

- Нашла, – я кивнула.

- И где же он был? - теперь Майк спрашивал с любопытством.

- Помнишь уступ? – спросила я, и Майк кивнул, припоминая. – Чуть левее в самом углу. Он был завален, его не было видно. Я заметила клубящийся песочек и почувствовала течение. Завал пришлось разгребать вручную.

- Ну ты даешь, Белла, - восхитился он. – Проделала такой путь. Совершенно одна.

- Да, - кивнула я, но улыбка сползла с моего лица.

- Что такое? – встревожился Майк.

- Да ничего, - я опустила глаза. – Просто это было совсем не легко.

- Могу себе представить, - посочувствовал он искренне.

- Скажи мне, - начала я осторожно, не поднимая глаз, взволнованно теребя краешек одеяла, - вы, когда выбирались, встретили кого-нибудь из рабочих?

- Нет, что ты, - отозвался Майк. – Там все затопило, никакой идиот не полез бы вниз, если только он не самоубийца. А что?

- Да так… - вздохнула я, убедившись в очередной раз, что Эдвард сделал все возможное, чтобы у меня и правда не было никаких доказательств его присутствия. Даже фотоаппарат, на котором предположительно сохранился снимок его руки, утерян в пучине. Кто знает, может, спустя время он правда начнет казаться мне просто сном.

Сиэтл встретил меня холодом и проливным дождем. Это так не вязалось с солнечным островом, с которого я прибыла. Прихрамывая на обе ноги, я вышла из такси и направилась домой. Все казалось каким-то серым… потерявшим краски. Раньше я возвращалась отдохнувшей, бодрой, полной впечатлений. Сейчас у меня было чувство, что мое место не здесь, что это чужой дом.

Моя квартира, где я живу одна и уже довольно долго. Раньше меня устраивало это. Но сейчас почему-то пустая квартира начала тяготить меня. Я вдруг обнаружила, что одиночество уже не так приятно мне, как прежде. Странно, никогда не замечала за собой подобного…

Я поставила чайник и бросила пакет с продуктами на стол. Немного смахнула пыль, скопившуюся за месяц. Перекусила. Было грустно и одиноко. Было так, словно я потеряла что-то очень важное, и это навсегда. И словно ко мне уже никогда не вернется прежняя радость жизни. Что-то сломалось внутри меня.

Эдвард сказал, что будет казаться мне игрой воображения спустя какое-то время. Было от чего так подумать: некто, кому не надо дышать, пить, есть и спать, спас меня из совершенно безнадежного положения. Любой разумный человек посчитал бы спустя время, что это действительно была фантазия, порожденная одиночеством, безумием и страхом.

Однако выходило все наоборот. Эта жизнь никак не становилась для меня реальностью. Я все еще была там, в той пещере, мысленно, с ним. Я все еще помнила его лицо, его объятия, его приятный голос. Я думала о нем. Постоянно.

Когда я разделась, чтобы принять душ, то прежде всего придирчиво рассмотрела себя в зеркало. Моя правая рука была перевязана, а распухшее правое колено посинело. Ничего серьезного, но придется какое-то время жить с этой «красотой», пока синяк не рассосется. Было еще подозрение на перелом левого бедра – он не подтвердился, рентген показал растяжение связок и крошечную трещину. Меня обязали быть осторожной и наложили фиксатор. Ходить было больновато, но терпимо. На моих ребрах, плечах и талии красовались сиреневатые следы пальцев человека, «которого никогда не существовало». В правом ребре – там, где Эдвард схватил меня над пропастью – рентген не показал ничего, хотя я сильно подозревала там трещину тоже. Я в который раз поразилась силе моего спасителя, не чувствуя и капли страха, хотя должна была, наверное… Я чувствовала только благодарность… и огромную, болезненную грусть. В верхней части бедер также багровели огромные синяки. Я с благоговением провела по ним рукой и улыбнулась – все это было ясным напоминанием, что я не сошла с ума. Синяки были доказательством, что Эдвард существует. В какой-то мере, я даже не желала, чтобы они проходили. На левом бедре была корочка, где кожа была нечаянно содрана сильной рукой. И я надеялась, что на этом месте останется шрам, как подарок от моего личного Ангела, сбежавшего от меня.

У врачей острова были вопросы о природе моих синяков и повреждений, но говорили по-английски они плохо, так что удалось избежать ответов на большинство из них.