Сансет Парк (ЛП)

Без помощи отца издательство никогда не появилось бы. Он знал, что у него не было способности стать писателем, когда перед ним был пример его молодого друга Рензо, соседа по комнате в студенческом общежитии все четыре года обучения, видя его бесконечную, выматывающую борьбу с самим собой, долгие одинокие часы, постоянную неуверенность и внезапные позывы; и он решает заняться лучше другим — обучением литературе вместо написания — но по прошествии одного года после выпуска из Колумбийского университета, он отказывается от планов стать доктором филологии, понимая, что академическая жизнь — тоже не для него. Он попадает в издательскую среду, проводит четыре года, поднимаясь по служебной лестнице в двух компаниях, наконец найдя самого себя, свою миссию, позыв, как бы и не называлось то чувство нужности и целесообразности, но и здесь, на вершине коммерческого издательского бизнеса — немало разочарований и компромиссов; и, когда в течение двух месяцев главный редактор аннулировал свою рекомендацию к изданию первого романа Рензо (последующего после первого сожженного манускрипта) и под теми же причинами отверг издание первого романа Марти, он пошел к своему отцу и сказал, что решился уйти из всем известной компании и начать свое небольшое издательство. Его отец не знал ничего о книгах и об их производстве, но, должно быть, увидел нечто в глазах сына, что заставило его вложить потерянные деньги в дело, которое неминуемо прогорело бы. Или, возможно, он подумал, что его сын получит хороший урок, отшлифует себя, и очень скоро вернется к уверенности обычной работы. Но они не прогорели, или, по крайней мере, потери не были настолько значительными, чтобы бросить; и после инаугурационного списка из четырех романов его отец вновь полез в свой карман, увеличив вложения почти в десять раз больше первичного; и, внезапно, Хеллер Букс оторвался от земли — небольшое, но живое создание, настоящий издательский дом с офисом в нижнем районе Уэст Бродвея (невозможно дешевый рент тогда был в Трайбеке, еще не ставшей той самой Трайбекой), четыре работника, распространитель, хорошо выполненные каталоги и растущий состав писателей. Его отец никогда ни во что не вмешивался. Он называл себя молчаливым партнером, и последние четыре года его жизни он называл себя так, когда они общались между собой по телефону. Уже без Это твой отец или Это твой старик, но всегда без запинки Привет, Моррис, это твой молчаливый партнер. Как можно не скучать о нем? Как можно не почувствовать, что каждая книга, изданная за прошедшие тридцать пять лет, была сделана невидимой рукой отца?

На часах девять тридцать. Он хотел позвонить Уилле, чтобы поздравить ее с Новым годом, но в Англии сейчас два тридцать, и, несомненно, она уже спит несколько часов. Он возвращается на кухню, чтобы налить себе еще скотча, в третий раз с тех пор, как он вернулся в квартиру; и только сейчас, впервые за весь вечер, он вспоминает проверить телефонные сообщения, внезапно подумав, что Уилла могла позвонить, пока он был у Марти с Ниной, или когда ехал домой. Всего двенадцать новых сообщений. Одно за другим, он прослушивает их — но ни одного от Уиллы.

Его наказывают. Вот почему она взялась за ту работу на год, и почему она не позвонила — потому что она наказывает его за бессмысленную измену, совершенную им восемнадцать месяцев тому назад, глупое решение сексуальной слабости, о котором он даже жалел тогда, когда лез в кровать. В обычных обстоятельствах (но что назвать обычными?) Уилла не обнаружила бы, но вскоре после того, что он наделал, она пошла к своему гинекологу на обычную раз в пол-года проверку, и ей сказали, что у нее — хламидия, в мягкой форме, но неприятное заболевание, передающееся только половым путем. Доктор спросил ее, если у нее были совокупления с кем-то другими, кроме ее мужа, и поскольку ответом было нет, виновником мог быть не кто иной, как вышеназванный муж; и когда Уилла огорошила его новостью тем же вечером, у него не было никакого выбора, кроме признания. Он не выдал ни имени ни деталей, но признал, что когда она была в Чикаго со своей работой о Джордже Элиоте, он был в постели с кем-то. Нет, у него нет пассии, это случилось лишь однажды, и у него нет никакого желания повторения. Он просит прощения, сказал он, очень глубоко извиняется, он выпил слишком много, это было ужасной ошибкой; но, хоть, она и простила его, он понимает, почему ее злость не проходит — не из-за того, что он впервые за все время их совместной жизни изменил ей, нет, хоть и это уже плохо само по себе, но потому, что он заразил ее. Венерическое заболевание! кричала она. Отвратительно! Ты засунул свой дурной член в вагину какой-то женщины и кончил тем, что заразил меня! Тебе не стыдно, Моррис? Да, ответил он, ему было ужасно стыдно, как никогда в его жизни.