САНСИРО

«Заблудшие овцы» — так назвали себя Сансиро и Минэко. Сансиро мечтатель, идеалист, которому жизнь наносит один удар за другим. Кто виноват в том, что, столкнувшись с грубой или, правильнее, реальной действительностью, юноши, подобные Сансиро, оказываются неспособными встретить её во всеоружии? Причин много. Но главная из них — противоречие между идеальной картиной мира, нарисованной их воображением, и реальностью. Они внутренне не готовы увидеть мир таким, каков он есть, и попытаться перестроить его. Уроки, преподнесённые жизнью, оказываются для них слишком жестокими. И происходит это в первую очередь потому, что школа не воспитывает людей, способных правильно оценить мир, в котором они оказываются. Школа — самое консервативное, оторванное от жизни учреждение, где царит косность, куда не проникают свежие веяния. Образование формализовано до предела — количество вместо качества или даже вопреки качеству. «Кому интересно знать, что словарь Шекспира состоит из нескольких тысяч слов или что у Ибсена несколько тысяч седых волос? А ведь всё это преподносят нам на дурацких лекциях!» — восклицает Ёдзиро. Вспоминаются слова выдающегося писателя Акутагава Рюноскэ, который в бытность студентом писал одному из своих товарищей: «Кроме того, нужно запомнить… когда his употребляется в значении my и сколько раз в каких актах каких пьес пользовался этим правилом Шекспир… Это ужасно». Это действительно ужасно, тем более что такая формальная, никому не нужная информация заменила раскрытие социального звучания художественных произведений, знакомство с важнейшими процессами, происходящими в мире.

Но это лишь одна сторона проблемы. Другая: школа — цитадель охранительства. Она призвана была не столько подготовить молодых людей к восприятию нового, сколько воспитать в них верных защитников старого. И конечно же, сделать из них националистов, убеждённых, что всем своим успехам Япония обязана могучему «национальному духу» — «ямато-дамаси». То есть сегодняшние успехи Японии проецировались в её божественное прошлое. Вот, оказывается, откуда черпает Япония «величие духа», вот где источник её успехов. Из года в год методически, неуклонно эти идеи вдалбливались в головы молодёжи. Нужно ли удивляться тому, что, когда жизнь убеждала их в абсурдности всех этих идей, они ощущали растерянность, не представляя себе, что они должны разрушить — идеальную картину или не согласующуюся с ней, противоречащую ей действительность. В этом была их беда, тем более что действительность оказалась далека от идеальной. Вспомним слова старика, услышанные Сансиро в поезде:

«Вообще неизвестно, кому нужны войны. Добро бы потом лучше жилось. А то убивают твою плоть — детей. Цены растут. Ничего глупее и не придумаешь. В добрые старые времена и не слышно было, чтобы кто-нибудь уезжал на заработки. Всё война натворила».

Внешние успехи Японии и в самом деле не отражали того, что происходило внутри страны. Трудно не согласиться со словами Хироты, что ни победа в русско-японской войне, ни выход Японии в число перворазрядных государств не сделали её счастливее. И в самом деле, что это дало Японии? Если говорить о сфере духовной, то Япония даже деградировала. Это как раз и имел в виду Хирота. Мысль его удивительно созвучна тому, что мы видим в сегодняшней Японии — «экономическое чудо», с одной стороны, превратило Японию в «общество потребления», а с другой — привело к катастрофическому духовному обнищанию. И так же как Хирота не в состоянии указать выход из тупика, так же и сегодняшние японские идеологи правого толка не могут указать путь решения конфликта между человеком и буржуазным обществом, поскольку социальная перестройка общества их не устраивает. Пророчески звучат слова Хироты, который на замечание Сансиро, что, мол, «Япония всё же постепенно разовьётся», бросает коротко: «Погибнет».

Как складывается жизнь человека типа Сансиро? — этому посвящён следующий роман трилогии «Затем». Предваряя его появление в газете, Нацумэ писал: «Во всех смыслах это затем. В «Сансиро» описана жизнь студента, а здесь рассказывается о том, что произошло затем, то есть — затем. Герой «Сансиро» был прост, герой же этого романа — человек, появившийся затем, так что и в этом смысле затем. Герой романа человек необычной судьбы, и я не писал о том, что произойдёт с ним затем. Следовательно, и в этом смысле — затем».