Санскрит во льдах, или возвращение из Офира

В качестве типологически ближайших предшественников Платонова назову Н. В. Гоголя и Ф. К. Сологуба. Гоголь, как и Платонов, был уверен: стоит изобразить святого человека (каким он собирался сделать Чичикова в 3–м томе «Мертвых душ» после испытаний, выпавших на его долю в 1–м и 2–м томах), это послужит исправлению русских людей, России. Ничего нет сильнее слова по воздействию на человека — типичное «языческое» убеждение, реликт магической эпохи, вообще хранимый искусством, но словесным с особым рвением, которое в России тем горячее, чем историческая среда менее благоприятна результатам, достигаемым с помощью этого средства. Скорее всего, эта неблагоприятность и помешала Гоголю написать Чичикова — праведника: воображению автора не за что было ухватиться.

В трилогии «Творимая легенда» (на самом деле писатель держит в уме творимую реальность,она истинный объект его магии, осуществляемой средствами слова) Ф. Сологуб описал город, где живет некто Триродов, химик, способный оживлять мертвых, вызывать их из могилы (одна из постоянных мыслей в творчестве Платонова), — свойственный магу дар общаться с нечистой силой, делающий его своимв ее мире. Убедившись в полной негодности наличного социального порядка, Триродов (в прошлом у него была и партийно — социалистическая практика) строит летательный аппарат и однажды уносится из России на фантастические острова, чтобы там создать новый общественный строй, в котором угадываются социалистические контуры.

Отличительная от западных литературных утопий черта утопий Гоголя, Сологуба, Платонова состоит в одном важном пункте. Западное художественное сознание преодолело фазу социального магизма; магия сохранилась в качестве черты искусства, ему от природы свойственной: искусство может воздействовать на человека, изменить его привычки, вкусы, жизнь. Социальный порядок западная утопия («магия») оставила, убедившись, наконец (возможно, не без влияния опыта русской литературной утопии и практики), что любая подобная попытка превращает человека в объект сугубо материальный, в некое средство, каким тот не является. В этом и состояло развитиезападной культуры: она признала, что человек не принадлежит весь физическому миру не только духовно, но социально.

Один из исследователей утопического сознания в западной литературе писал: «Если ГУЛАГ есть лишь аватара фаланстера, перенесенного на Колыму, то он — «нормальный» феномен, некий кошмар среди прочих продуктов безумной мечты» [40].

Примечательное сопоставление: фаланстер и ГУЛАГ. По духу оба и впрямь недалеко ушли один от другого. Исторически же между ними лежит пропасть, хотя ГУЛАГ, несомненно, продолжение фалан — стера. Однако западный фаланстер так и остался в книге, а ГУЛАГ сделался обыденной практикой и попал в книгу только в 1980 г.

Идеология магизма не исчезает, в Новейшее время она трансформируется в социально — политический тоталитаризм с его идеями переделки природы, самого человека, вплоть до физической трансформации последнего. Из того, что наблюдаемо к концу XX столетия, следует, что западный мир создал влиятельные и постоянно действующие механизмы цивилизации, не позволяющие архаическим слоям сознания оформиться, социально ли, политически. Магизм перестал играть историческую роль, хотя, повторяю, существует и будет существовать, но отнюдь не как ведущая сила бытия народов. Я полагаю, в этом одна из причин, почему из литературного опыта западных стран исчезли утопии.

Не то Россия, по сей день принадлежащая к архаическим обществам. Здесь шаманский магизм больше распространен, чем в обществах Запада. То, что Триродов (почти Природов — человек природы, материальных сил, шаман, короче говоря) в молодости принадлежал к политическим экстремистам, имевшим целью ниспровергнуть самодержавие, является не случайной деталью. Политический терроризм — тоже черта поведения, в основании которой лежит психология, свойственная исторической архаике, если сравнивать с культурой, ориентированной на ценности индивидуального существования. Террорист исходит из предпосылки, будто, поменяв людей у государственного руля, можно изменить характер исторического движения: личная воля мыслится управляющей состоянием мира — типичная шаманская психология, обыкновенное заблуждение мага, уверенного в своей способности повлиять на материальные силы, земные стихии.

Магизм — черта утопического мышления, признак глубокой социальной архаики. Ф. Сологуб, мастер обнаруживать свойства архаической психологии («Мелкий бес»), выразил это фигурой Триродова, передал умонастроения, распространившиеся потом в условиях большевистского режима, выросшего из языческой психо- и гносеологии русского магизма.