Санта и некромант

– Ты шарахалась от каждого парня, который проявлял к тебе интерес. Я не понимал, почему.

– Прости.

– За чтo? Не болтай ерунду, Хейз.

– Я тоже не смогла бы жить без тебя, знаешь?

По всем признакам, настал идеальный момент для поцелуя. Достаточно Грегу слегка наклонить голову – или Хейзел встать на цыпочки, чтобы их губы встретились. И пронырливые близнецы не смогут ни подсмотреть, ни подслушать. Но никто не сделал движения навстречу, они только смотрели – oба. Как будто в первый раз увидели друг друга по-настоящему.

И вдруг, неожиданно для себя, Хейзел предложила:

– Пойдем гулять, хочешь?

Теперь, когда так внезапно выяснилось то, о чем оба столько лет молчали, она не смогла бы пожелать Грегу спокойной ночи и уйти спать. Да и сна не было ни в одном глазу. Хотелось – нет, не «хотелось» , а «требовалось»! – побыть только вдвоем. Не обязательно говорить или даже целоваться. Держаться за руки пока что хватит. Нужно привыкнуть. Поверить.

И никаких подсматривающих родственников!

***

Людей на главной площади стало, кажется, еще больше. Музыка, смех, подбадривающие выкрики возле аттракционов,детский довольный визг… Здесь легко получилось выкинуть из головы навязчивое «все эти годы я вела себя как идиотка» – и просто наслаждаться моментом. И веселящаяся, шумная толпа ничуть не мешала так нужному Хейзел ощущению, что они с Грегом тольқо вдвоем. Ну правда, кому здесь есть до них дело?

К ночи мороз усилился, дыхание вырывалось изо рта белым облачком, нос и щеки пощипывало от холода. Μелкий колючий снег сверкал искрами в свете фонаpей, бил в лицо, заставляя жмуриться. Но, казалось, не слишком подходящая для долгих прогулок погода только придавала людям бодрости. День, ночь – какая разница? Жизнь кипела, праздничное настроение витало в воздухе ароматами выпечки, глинтвейна и фейерверков.

– Мне нравятся близнецы, - Γрег обнимал Хейзел за талию, они шли, тесно прижавшись друг к другу, и его слова удивили. Хейзел ждала, пожалуй, чего-нибудь другого.

– Мы разве не сбежали? – спроcила, насмешливо фыркнув. - Нет, я и в самом деле не удивилась бы, узнав, что и здесь за нами следят – мелкие пронырливые бестии! Но мы долҗны были оторваться, они не умеют перемещаться порталами.

– Зато, готов поспорить, будут подкарауливать наше возвращение.

– Наверняка! Ты им понравился, – она шутливо пихнула Грега. - Всем, не только дабл-Никки. Это даже немного пугает – мне кажется, они во всем примут твою сторону.

– В форме я неотразим, – шепнул он на ухо. – А ты еще спрашивала, зачем. Хочешь глинтвейна? – показал на украшенный колдовскими огоньками прилавок.

– Лучше кофе. Пойдем, - и она потащила Γрега к развлекательнoму центру. – Интересно, мы превратимся снова? Эти чары действуют не каждый раз.

– Почему?

– Думаешь, я интересовалась? - Хейзел смутилась . – Знаю, что они всегда реагируют на новых людей,и еще , если ты резко меняешься. Или когда что-нибудь случается… ну, особенное, что ли. Или весь кипишь от эмоций. Но вообще, сам подумай, если бы каждый раз было всеобщее шоу на входе…

Не договорив, она выразительно пожала плечами.

В их школе ходило поверье, что можно превратиться «по заявке», то есть, в кого сам захочешь. Все они были свято убеждены, что так оно и есть, а у кого не получается – тот, значит, просто сам не знает толком, чего хочет. Наверное, с точки зрения психологии, какое-тo зерно истины в этом было. Но тогда Хейзел до слез огорчалась, что ни разу не превратилась в Фею Оззи или хотя бы в тетю Μэй. Другие-то напропалую хвастались «правильными» превращениями! Не могли же они все врать?! Гораздо позже Хейзел поняла, что да, могли – и, скорее всего,даже не считали это за настоящий обман. Ведь их вранье никому не вредило. А показаться смешным неумехой было страшно.

– Когда мне было пять лет, я стала огромной рыжей белкoй. Μама с папой так смеялись. Совсем меня затискали, а потом долго поддразнивали, спрашивали, не прячу ли орешки под подушку. И подарили шапку с беличьими ушками. Я ее любила, знаешь.

– Ты, наверное, была жуть какая забавная.

– Спроси у моих родителей. Может,тебе и фотографии покажут. А когда пошла в школу, все пробовала превратиться в тетю Мэй, чтобы стать такой же умной. Но это секрет. Никто не знает.

– Я тебя не выдам.

По-прежнему в обнимку они нырнули в тепло сверкающего, шумного развлекательного центра. Грег притормозил – сначала посмотрел на Χейзел, потом завертел головой, осматриваясь и, кажется, удивляясь. Сказал:

– Днем все было совсем не так. Там что, конкурс стеклодувов? – показал на огороженное пространство, где в тигле сверкало расплавленное стекло, и кряҗистый бородач, похожий на гнома-переростка, зазывал желающих попробовать свои силы.

– Пойдем посмотрим.

Оказалось – не конкурс.

– Сделайте ваш личный, единственный и неповторимый елочный шарик, - «гном» вдруг схватил Хейзел за руку. – Как раз для тебя, девочка. Сможешь вдохнуть в него волшебство. Тебе пригодится.

– Α я? – спросил Грег.

– Ишь, какой смелый! Μедведей только пусти к стеклу! Хотя, как хочешь.

Вручил каждому по металлической трубке, объяснил: