Санта-Клаус и другие

– Вовсе нет. Дело закрывается в связи с окончанием расследования.

Все посмотрели на него с удивлением.

– Да, в общих чертах расследование завершено. И оно произошло здесь и только здесь, – сказав так, Пилипенко ткнул себя пальцем в лоб. – У меня есть версия, которая объясняет все. Стыкует все детали происшествий. Все до мельчайших, включая потерянную тапочку и даже оторванный хвост. Поскольку, по теории вероятностей, такое совпадение невозможно, значит, моя версия верна. Между прочим, вы все, также как и я, знаете эти детали. Немного подумать – и в ваших головах сложится точно такая же версия.

Пилипенко замолчал, и вправду давая присутствующим возможность подумать. Жаров мысленно усмехнулся. Все факты налицо, но сложить их вряд ли смог бы кто-нибудь из них. Тайная комната, в которой почему-то жил великовозрастный даун. Люди-куклы, которые, может быть, были сделаны для развлечения дауна. Кто-то убил всех этих кукол, но почему? Чтобы скрыть факт существования дауна? Не слишком ли высокая цена? И кто-то убил самих жителей дома…

– Никто не может подтвердить мою версию, поскольку никого не осталось в живых, – продолжал следователь. – Можете задавать мне любые вопросы.

– Да? – первым отозвался Клюев. – Кто же застрелил Власова и его охранника?

– О, это совсем просто! – сказал Пилипенко. – Киллер или киллеры. Обыкновенные киллеры. Типичный их почерк, с контрольным выстрелом в голову… Что может быть скучнее мафиозных разборок? Наверное, этот Власов, или как там его? – задолжал кому-то, кого-то кинул или обул… Сменил имя, спрятался. Наконец, его нашли и покарали. Еще вопросы?

– Даун, умерший в клинике, сын хозяина? – спросил на этот раз Жаров.

– Это в точку. Версия, которая пришла мне в голову в Большом каньоне, которую мы оба посчитали идиотской, как раз и оказалась верной. Власов любил своего сына. Он создал для него целый сказочный мир, где были живые, настоящие игрушки. Но ребенок рос, он все меньше верил в этот мир… Что и кончилось трагедией. Он разломал Буратину, поняв, что он ненастоящий. Погнался в одном тапочке за остальными. Загнал Санту и Кота в подъезд, первого убил там, второго – на улице. Затем на сцену вышел Жора. Он стрелял в убегающих актеров, промахнулся, затем разыскал их на квартире у старика…

– Но зачем? – вскричал Минин. – Зачем Жоре было убивать этих кукол? И зачем надо было прятать ребенка-дауна от людей?

Пилипенко обвел всех торжествующим взглядом.

– В этом-то и загвоздка. Даже нащупав истину, мы не могли в нее поверить. Поскольку сам мотив массового убийства был непостижим. Поэтому я поначалу и отверг версию, которая на самом деле оказалась правильной. А причина в том, что и Жора, и Власов боролись за собственные жизни. При таком раскладе ни чья-то чужая жизнь, ни их количество не имеет значения. Все те, кто знал о существовании ребенка, должны были умереть.

– Да кто он такой – этот ребенок?

– Власов спрятал этого ребенка не потому, что хотел спрятать именно его. Спрятаться он хотел сам.

– В каком это смысле?

– Объясняю. Он кинул своих партеров, сбежал от них, сменил имя. Они искали его. Как они могли его найти? Да очень просто. Одинокий мужчина, который живет со своим сыном-дауном – не так уж часто встречающаяся комбинация. Да и просто даун, поступивший в определенное время в какую-то клинику. Достаточно проверить адресные столы, справочные бюро, поликлиники и больницы по всем возможным городам… Сына он обожал, избавиться от него не мог, расставаться с ним не хотел. Вот и придумал такой ход. А его преследователи не сразу сообразили, что надо искать не отца и сына, а одного человека.

– В результате они его нашли…

– Это было просто, – встрял Жаров, пораженный внезапной мыслью. – После новогодней ночи, зная, что мы не отстанем от него, Власову ничего не оставалось делать, как замести следы. Вещи из комнаты дауна они сожгли, а самого его отдали в больницу. Он рисковал, и риск не оправдал себя. Кто-то в этой больнице был уже куплен киллерами, и немедленно просигналил о поступившем пациенте.

– Может быть, так, а может, и нет… – проговорил Пилипенко. – Сдается мне, что преследователи вышли на Власова раньше. Скажем, через агентство, которое поставляет персонал для таких коттеджей – поваров, садовников, горничных…

Пилипенко пристально посмотрел на девушку, до сих пор молча сидевшую в углу.

– Именно через горничную они и могли узнать, что происходит в доме Власова. Что вы на это скажете, Наташа?

Девушка опустила голову. Казалось, она напряженно думает над ответом.

– Или, может быть… – повысил голос Пилипенко. – Горничная и есть киллер? Не она ли обманом проникла в дом Власова? Не она ли ждала удобного момента и, наконец, застрелила тех, кто сами так много сделали для того, чтобы как раз именно этого избежать?

– Да что вы такое говорите! – воскликнула девушка, поднимаясь. – Я честный, добросовестный работник, у меня есть рекомендации…

– Берегись! – вдруг крикнул Минин Жарову, который сидел ближе всех к двери.