Санта-Клаус и другие

– Ну и? – спросил его Пилипенко. – Объяснишь ты, наконец, зачем ты стрелял в ста метрах ниже своей мишени?

– А что объяснять? – с наглецой в голосе спросил охранник. – Разве ваша жертва была застрелена?

– Вовсе нет, – помедлив, сказал Пилипенко.

– Так в чем вопрос? Оружие есть и стреляю. За использование в неположенном месте могу заплатить штраф, – Жора немедленно выхватил из кармана пухлый бумажник.

Пилипенко отвел его руку.

– Не надо. На первый раз прощаю.

– Ерунда какая-то, – сказал Жаров, когда они вышли из дома. – Обвели нас вокруг пальца, как детей.

– Не совсем, – сказал Пилипенко. – Ты можешь мне объяснить, куда делся снеговик?

– Разве что, только – сам ушел.

– А вот это ты объяснишь? – следователь указал себе под ноги.

Жаров увидел две глубокие колеи.

– Здесь совсем недавно стоял грузовичок, – сказал Пилипенко. – А секретные комнаты совершенно пусты, нет никакой мебели. И следов машины вчера ночью здесь не было. Это значит, что и снеговика, и содержимое комнат отсюда увезли.

Следователь говорил, будто размышляя вслух, озадаченный и растерянный, но Жаров его не слушал, поскольку уже с полминуты ошарашенно смотрел на Снегурочку. Нет, это была просто фея, молодая волшебница из сказки! Она шла по гравийной дорожке со стороны распадка, цветника. Вдруг протянула руку и потрогала крошечную зимнюю розу за лепесток.

Пилипенко тоже увидел ее. Он замолчал, пристально глядя на незнакомку. Высокого роста, спортивная, гибкая – она была одета в короткую белую шубку, что и делало ее похожей на Снегурочку. Одна светлая, матово блестящая косичка лежала на ее груди, другая, невидимая, была откинута назад.

– Одну минуту! – сказал Пилипенко, выставив шлагбаумом руку, когда девушка поравнялась с ним. – Я вижу, вы направляетесь в этот дом, – он махнул ладонью в сторону особняка.

– Ну и что? – с неприязнью спросила Снегурочка.

Жаров загрустил. Конечно, ничего, кроме презрения, не может испытывать такая красавица к ним, стоящим на ее пути двум средних лет мужчинам, по чьим глазам сразу видно, что они в поте лица зарабатывают свой хлеб.

– Вы ведь служите в этом доме, я правильно понял?

– А вам какое дело?

– А мы журналисты! – вдруг подал голос Жаров.

– И к тому же – из милиции, – уточнил Пилипенко.

Он выхватил из кармана свою книжицу и нарисовал ею в воздухе широкую красную линию.

– Ну и что? От меня-то что вам надо?

– Всего лишь несколько вопросов.

– Я, в общем-то тороплюсь.

– Ничего. Ваш хозяин поймет, – многозначительно возразил Пилипенко.

До девушки, похоже, дошло, что от нее не отстанут. Она прислонилась спиной к чугунным перилам и со вздохом сложила руки на груди.

– Давно вы работаете в этом доме? – начал следователь.

– Да нет. Неделю и один день. Еще не очень-то и освоилась.

– Как же вы попали на эту работу?

– Через агентство. Старая горничная почему-то срочно уволилась.

– Почему же?

– Откуда мне знать? Мое дело маленькое…

Следователь помолчал.

– Ну, хорошо, – продолжал он с другого конца. – Ваши обязанности – какие именно?

– Обычные. Я убираюсь в доме и готовлю еду.

– Убираетесь во всем доме, на всех трех этажах?

– Конечно.

– Сложный, наверное, дом?

– Довольно-таки.

– Запутанный такой, как лабиринт.

– Я бы не сказала.

Пилипенко и Жаров переглянулись. Жаров подумал: а ведь девушка либо знала о том, что в доме кто-то присутствовал тайно, либо она просто невнимательна и не заметила явно прятавшейся в доме «русской печи»… Пилипенко будто угадал его мысли. Спросил:

– А сколько человек живет в доме?

– Двое. Хозяин и его… Ну, компаньон, шофер, телохранитель. Как еще назвать этого Жору?

– А на скольких человек вы готовите еду – на двоих?

– Нет, – сказала девушка, чему-то удивившись. – На троих.

Жарову показалось, что она сделала движение рукой, будто собиралась покрутить пальцем у лба.

– Кто ж третий? – нетерпеливо спросил Пилипенко.

– Да я сама! – воскликнула девушка. – Мне ж тоже надо кушать.

Пилипенко внимательно оглядел ее, будто проверяя, насколько хорошо она питается.

– А что вы готовите?

– Разное. Все, что умею, а чему-то приходится учится на ходу. Это так важно?

– Представьте, да.

– Ну, вчера был суп с грибами… Хозяин на диете, Жора любит острые блюда, если вам интересно.

– А в новогоднюю ночь, праздничный стол, не вы готовили?

– Праздничный стол? – с удивлением вскинула свои длинные ресницы девушка. – Ничего об этом не знаю. Меня отпустили на два дня. Но если и был праздничный стол, то его, скорее, заказали где-нибудь на фирме.

Пилипенко прикрыл глаза, будто что-то отметив про себя. Спросил:

– Вы ничего подозрительного не замечали в доме и вокруг? Каких-нибудь, например, странных звуков, стуков в стену?

– Что?

– Криков каких-нибудь, воплей? – наседал следователь, и Жаров увидел, что девушка и впрямь подняла руку и постучала себя пальцем по виску.

– Я вполне нормальная, понимаете? С головой у меня все в порядке.

Удостоверившись, что эти странные двое ее больше не задерживают, она легко взбежала по лестнице и позвонила у двери особняка. Дверь приоткрылась и в черной щели блеснул выпуклый лоб Жоры.