Santa Рома

Он убрал руку, и Соня рухнула в кресло. Плечо теперь горело так же сильно, как и уши. Хотя к ушам Роман не притрагивался. Только ездил по ним словами.

— Извини, — повторил он зачем-то, еще сильнее вгоняя Соню в краску своими косыми взглядами.

Да не были они косыми, просто смотреть нужно было на дорогу. И все же они Соне не нравились.

— Сама виновата… — выдала она.

Да, во всем виновата она. Сама же купилась на объявление, в котором не была указана цена. Не гонялся бы ты поп за дешевизной, это про нее сказано. Теперь втридорога платит, нянча брата, чтобы богатенькому мальчику не заскучать под елкой. Попросил у Дедушки Мороза маленького братика на денек — на поиграться. Еще, может, и фотки для дружков решит выставить. Или даже видео. Но этого она точно не допустит!

И Соня так посмотрела на Романа, что тот вздрогнул и не просто скосил глаза, но и на пару секунд повернул в ее сторону голову.

— В чем ты виновата-то? Что я подушку в угол засунул? Тихон, мягкая подушка? Чувствуешь волшебство? — добавил, как только маленький пассажир выкрикнул свое «да».

— Нет! — был ответ на этот раз.

— Забыл сказать, что нужно глаза закрыть и досчитать… Ты до скольки считать-то умеешь?

— До тыщи! — выдал Тихон громко и гордо.

— До тысячи! Круто… Я в пять лет не мог…

— А мне четыре.

— Почти пять, — буркнула Соня, испугавшись, что Роман снова что-нибудь да выведает у братика. — Давай, закрывай глаза. И я закрою. Я же потрогала волшебную подушку. Может, и от меня она усталость заберет?

— Не заберет, — выдал серьезно брат. — У тебя ее слишком много, а подушка маленькая.

— Почему это много? — спросила Соня и тут же пожалела, что не прикусила вовремя язык. Еще лучше было сделать это за Оливье.

— Ты всегда говоришь: отстань, я устала…

— Я так не говорю! — вспыхнула Соня еще сильнее.

Жалко шапку в машине сняла — и уши не спрятать, волосы в хвост в дорогу собрала.

— Говоришь! Она говорит… Она врет! — разошелся Тихон не на шутку.

— В чем врет-то? — усмехнулся Роман, снова взглянув на ребенка в зеркало. — Что устала? А я верю. Мы взрослые очень устаем. У нас батарейка маленькая. То есть тебе ее заряда хватает, потому что ты сам маленький, а нам уже нет, потому что непростительно большими вымахали. Соне побольше подушка нужна. У моей тетушки-феи есть специальная подушка для взрослых. Давай ты проверишь, как твоя работает, а потом сестре расскажешь? А то она запутается, еще не той стороной подушку положит, не мягкой. До скольки считать будешь? Только вслух, а то я тоже решу, что ты врешь и не умеешь считать до ТЫЩИ!

— Она врет, что мне не говорит отстань! А я умею считать. Вот…

И пошел так резво считать, что Роман принялся давиться улыбкой: все губы искусал, сейчас до коротких усиков доберется. Это Соня поймала себя за разглядыванием его лица и поспешила отвернуться к окну, пока Роман не заметил, но он, кажется, ничего, кроме дороги, и не замечает. Только помогает Тихону — взялись считать: один раз он говорит, а следующую цифру уже Тихон.

— Уснул? — спросил Роман, не слыша ничего, кроме сказки, которую с самого начала никто и не слушал.

Соня обернулась: глаза закрыты, рот открыт. Ужасно неудобная поза — как в таком положении дети вообще спят?

— Да, кажется…

Роман тут же полностью выключил в динамиках звук.

— Здорово у тебя получилось его усыпить, — решила Соня перейти на позитив. — Большой опыт?

— По части детей? — хмыкнул Роман. — Впервые ребенка везу. Самому, если честно, страшно.

— Про подушку на ходу, что ли, придумал?

— Ничего не придумывал. Подушка волшебная. Сама видишь.

— Это ты волшебный, — сказала Соня и язык прикусила, до боли. — Дед Мороз, — добавила тут же, чтобы убрать многозначность фразы.

— Совершенно обыкновенный… — скосил Роман глаза, чтобы у нее повысилось сердцебиение. — Дед Мороз, коих тысячи…

— Нет. Знаешь, скольким я звонила? Никто в положение не вошел.

— Ну… Я тоже не вошел. А вообще нужно было брату телефон сразу передать. Он у тебя более коммуникабельный. Я реально думал, что он старше. Я в четыре года постеснялся бы звонить по чужому номеру. Еще самому Деду Морозу, — хмыкнул Роман под конец фразы.

— Извини.

— За что ты все извиняешься?

— Ну… Что мы тебе Новый год испортили.

— Вы мне его спасли. И вообще я счет до тысячи повторил, а то все…

— Тысячами считаешь, да? — перебила Соня с непонятной даже для самой себя злостью.

— Нет, столбиком. В экселевских таблицах на работе. Соня, пожалуйста, не думай, что ты обуза… Наоборот. Мне было очень плохо, и я собирался испортить настроение еще и тетке. А теперь Женьке будет весело.

— Женьке? А как у нее имя-отчество?

— А нет у нее отчества. Женька и все тут. Женей ее зови. Она так любит. Марь Иванна — это только для учительниц начальных классов.

— А она кем работает?