Сантьяго

— Оно действовало только в одном случае: если бы Каин убил Сантьяго. А он, если ты этого еще не слышал, присоединился к Сантьяго.

— Тогда замолви за меня словечко перед Ангелом.

Вера смерила его взглядом:

— Бродяга, о тебе я не могу сказать ни одного доброго слова.

— Сейчас не самое удачное время для колкостей. Ни ты, ни Ангел не знаете, как с выгодой продать коллекцию. А я знаю. Так что я вам нужен.

— Мне на коллекцию наплевать. Я получаю то, за чем приехала.

— Ты так думаешь? — В голосе Бродяги слышалось удивление.

— Ангел хочет получить вознаграждение, я — эксклюзивный материал. Наши интересы не пересекаются.

— Ах, Вера! — Он печально вздохнул. — Ты вот считаешь себя умной. Как бы я хотел, чтобы сие соответствовало действительности.

— О чем ты?

— Неужели ты думаешь, что Ангел отпустит тебя живой?

— Почему нет?

— Потому что Дмитрий Сокол поднял ставку. И готов заплатить сто тысяч кредиток за твою милую головку.

— Ангел позаботился о том, чтобы Сокол оставил меня в покое.

Бродяга покачал головой:

— Ангел позаботился о том, чтобы Сокол более не искал наемных убийц. Это не одно и то же.

— Так почему он не убил меня до сих пор?

— Потому что хотел с твоей помощью выманить сюда Сантьяго. Как только он убьет Сантьяго, ты станешь ненужной… Разве что не убедишь его, что он сможет выручить немало денег, если поручит тебе и мне реализацию коллекции.

— Тебе и мне? — скептически повторила Вера. — С чего такое великодушие?

— Потому что тебя он знает, в то время как моя репутация изгажена мелкими завистниками. — Он наклонился к Вере. — Я дам тебе десять процентов.

— Десять процентов? — Она пренебрежительно рассмеялась. — Твоя щедрость не знает границ.

Бродяга пожал плечами:

— Хорошо… пятнадцать. И твой фильм останется при тебе.

— Никогда.

— Ты делаешь серьезную ошибку.

— Пусть Ангел и страшный человек, я доверяю ему больше, чем тебе.

— Пенять будешь только на себя. Ты все-таки обдумай мои слова. — Он знаком подозвал Лунную Дорожку, которая только что поставила перед отцом Уильямом заваленный едой поднос. — Чашечку кофе, когда представится случай, дорогая моя.

— Сию минуту, сэр.

— Кофе? — заулыбалась Вера.

— Мне говорили, что от него расширяются зрачки. Но я готов рискнуть.

— Кофе еще и бодрит.

— Вот и славненько. — Тут он заметил, что отец Уильям сложил ладони перед собой и наклонил голову. — Такого я за вами не замечал.

— Я молюсь постоянно.

— Только не перед едой, — возразил Бродяга. — Обычно вы набрасываетесь на нее со скоростью света.

— Может, он нервничает, — предположила Вера.

Отец Уильям сурово посмотрел на нее:

— Я молюсь за душу Ангела. Потому что этим утром намереваюсь отправить ее Сатане.

— Может, вам лучше сказать пару слов о себе, раз вы решили сшибиться с ним, — предложила Вера.

— Я не прошу у Господа личных одолжений. — Отец Уильям по-прежнему не сводил с нее глаз. — Я думаю, что мне стоит помолиться и о тебе. Ты поступила нехорошо, Вера Маккензи.

— Только не надо все валить на меня, — огрызнулась Вера. — Вчера я даже не слышала о Тихой гавани. Ангел нашел эту планету без моей помощи.

— Но ты убедила Сантьяго прийти сюда.

— Я лишь передала послание Ангела. Я даже сказала, что только сумасшедший может согласиться на его предложение.

— Все равно я помолюсь за тебя.

— Раз уж вы этим занимаетесь, — подал голос Бродяга, — произнесите молитву и за меня на всякий случай.

— Тебе проку от этого не будет, — заверил его отец Уильям.

Лунная Дорожка принесла кофе Бродяге. Тем временем отец Уильям произнес короткую молитву за спасение души Веры Маккензи и набросился на еду.

Лунная Дорожка поставила поднос на стойку бара, подошла к отцу Уильяму.

— Извините меня, сэр, — робко произнесла она.

— Слушаю, дитя мое.

— Я понимаю, что это не мое дело, но я услышала ваши слова и хочу знать, правда ли это.

— Ты насчет души Бродяги, которой дорога только в ад? Абсолютно.

— Нет, я о другом. — Она нервно теребила фартук. — Правда ли, что он придет сюда сегодня?

— Надеюсь, что нет, — ответил отец Уильям.

Девушка хотела спросить что-то еще, потом покачала головой и ретировалась на кухню, а отец Уильям продолжил трапезу.

Вера вновь и вновь проверяла камеру и диктофон, Бродяга маленькими глотками пил кофе, без особого успеха пытаясь представить себе, что это кигнайский коньяк.

Открылась дверь, вошел Ангел, облаченный в скромный костюм. Его бесцветные глаза обежали зал, ничего не упуская.

— Что-то вы рановато. До назначенного срока еще несколько минут, — подала голос Вера.

Ангел ей не ответил, не спуская глаз с отца Уильяма, легкой, кошачьей походкой направился к столику у стены без окон, отодвинул стул, сел.

— Как я понимаю, вы — Ангел? — вежливо осведомился Бродяга.

— Да.

— Хорошо. Меня зовут Веселый Бродяга. У меня к вам взаимовыгодное деловое предложение.

— Позже, — чуть разлепил губы Ангел.

— Оно принесет вам много денег, — не унимался Бродяга.

— Я сказал — позже.

Бродяга заглянул, в холодные, безжизненные глаза Ангела.

— Вот что я вам скажу. — Он поднялся из-за стола, держа руки перед собой, чтобы Ангел видел, что в них нет никакого оружия. — Пойду-ка я прогуляюсь. А поговорим мы позже.