Сапер

А вот лейтенант, похоже, этого комиссара знает, причем знает хорошо: ишь, лыбится как. Что же, если знакомец – уже неплохо. Ваня спрыгнул с танка и порысил к броневикам, чтобы не заставлять ждать начальство, подошел чуть неровно, но молодцевато, как и положено перед большим начальством, доложился. Потом подробнее рассказал, показывая на окрестности. Ну, и в мою сторону тоже показал, а потом и помахал рукой, дескать, давай сюда, пред ясны очи.

Ясное дело, пошел. Даже подбежал немного. Бригадные комиссары, они ждать не любят. Подошел, представился. Дескать, такой-то, занимаюсь оборудованием пулеметного гнезда для… Но бригадный комиссар дослушивать не стал, обнял. На меня пахнул запах папирос и «Шипра».

– Молодцы! Просто молодцы! Если бы все так воевали!

На нас посыпались комплименты за совершенный подвиг. Конечно, четыре танка, «ганомаг» и куча немцев во главе с порученцем генерала при известной доле усердия можно считать подвигом. Особенно если не считать, что побили врага почти как в тире. Иван вывалил комиссару на планшетку документы фашистов.

Главный из первого бронеавтомобиля, майор с двумя шпалами, нас всех тщательно записал. И Ваню (тут только я узнал, что фамилия его – Максимов), и весь экипаж, и даже меня, скромного старшего лейтенанта из 65-го ОМИБа. А бригадный комиссар громогласно заявил, что просто так этого не оставит и награды для нас добьется, это верный факт.

Тут безымянный майор отозвал бригадного комиссара в сторонку, и я тихонечко спросил у Вани:

– Это кто?

– Это Николай Кириллович Попель, бригадный комиссар из нашего мехкорпуса. Мировой командир! Они сейчас в район Горохова едут.

Попель вернулся буквально через минуту с газетой в руках.

– Вот, свежая «Правда», зачитаете своим богатырям, – сказал он и подал ее почему-то мне.

– Спасибо, товарищ бригадный… – начал я, мельком посмотрев на газету. Свежей ее было трудно назвать – 25-е число, но в наших краях и такое пойдет.

– Хватит, не на митинге, времени нет, – оборвал меня Попель и, повернувшись к майору, сказал:

– Давайте, езжайте, я здесь остаюсь. Здесь мое место! С ними!

Спутники Попеля остолбенели. Немая сцена продолжалась несколько секунд, которых мне хватило на фантазии о том, как комиссар здесь нами накомандует. Помню в 1942-м Лева Мехлис, тогдашний замначальника Главного политического управления Красной армии, в Крыму половину фронта положил своими глупыми приказами да назначениями. Хотя Попеля в войсках хвалили. Боевой, пулям не кланяется…

Первым очнулся майор, который, очевидно, был и порученцем, и нянькой Попелю.

– Николай Кириллович, ну нельзя же так, – начал он. – Вы не можете бросить все…

– Отстань от меня, – замполит отмахнулся от помощника как от надоедливой мухи. – Мое место как коммуниста – на переднем крае. Здесь мы раскатаем немца так, что надолго запомнят! А ты давай, за подмогой! Я сейчас напишу Рябышеву и Варенникову в штаб мехкорпуса.

Попель открыл планшет, достал карандаш:

– Да какая подмога, товарищ бригадный комиссар?! – не выдержал майор. – Наше соединение только на марш больше суток потратило! На Радехов надо идти, там бои тяжеленные, все решается сейчас! Ну, поймите же, Николай Кириллович, кроме вас некому поднять солдат в атаку! – И добавил совершенно по-домашнему: – Поехали, а?

Насчет того, что кроме Попеля некому поднять бойцов в атаку, я сильно сомневался, но согласно кивнул.

– Товарищ бригадный комиссар, мы справимся. – Я повертел «Правду» в руках, засунул ее под ремень. – Только вы дайте приказ помочь нам.

– Ладно, ребята, вы тут… – Попель замолчал на секунду, вздохнул тяжело, потом продолжил: – Держитесь! Будет худо, отходите на Дубно, там наши. Делегата я сейчас пошлю, из дивизии Васильева вам пришлют подкрепление. Роту танков и пехоту. Держитесь!

Он пошел к своему бронеавтомобилю и, перед тем как залезть внутрь, повернулся и отдал нам честь.

* * *

С Иваном мы попрощались, наспех обнявшись. Что толку во всяких словах перед боем? Понятно, что ему будет тяжелее, чем мне. Потом, даст бог, встретимся, поговорим.

Я специально засек ради интереса: немцы открыли огонь через тридцать две минуты. Не стали ждать, когда мы их пошлем второй раз. Первый снаряд упал в реку метрах в ста справа от нас и глухо бумкнул взрывом. За первым последовали второй, третий, одни дальше, другие ближе. Оганесян, выглядывая из вырытой щели, только вздыхал, глядя на плывущую мимо оглушенную рыбу.

– Ладно, Оганесян, вот я тебе сейчас газету «Правда» почитаю, – сказал я, когда во взрывах образовалась пауза. То ли у немцев корректировщика не было, то ли он, опасаясь растяжек, не видел толком, но стреляли немцы так себе.

– Давайте, товарищ старший лейтенант. Интересно же, что там творится, – согласился мех вод.

Я развернул газету и начал читать заголовки, начав с первой страницы:

– Красная армия – родное детище советского народа. Стахановским трудом поможем фронту. Будем работать вдвое, втрое производительнее.

– Это как, товарищ старший лейтенант? – спросил Оганесян. – Они могли работать вдвое лучше, а начали только сейчас?