Читаем Сапер. Том 2 полностью

– А где же это случилось? – спросил я.

– Смотрите, через посадку пройти, там по краю поля, и увидите.

Мне часовой попался не такой бдительный, как той женщине, стрелять не стал. Бардак, конечно, раз я в форме, значит, свой. Хотя и понятно, почему он носом на посту клюет: их в боях сильно потрепало, потери у мотоциклетчиков большие, народу не хватает. А пополнение – хрен его знает, будет ли вообще.

Но я сюда не дисциплину проверять приехал. У меня другие задачи. Что же там разведчики такое захватили?

Зато в штабе полка бдительности было – хоть отбавляй. И бумаги проверили, и Василию Николаевичу Гордову отзвонились, уточняя, правда ли он меня посылал. Была бы у них возможность, и Кирпоносу бы позвонили, да вот незадача: не было с ним связи у мотоциклетчиков.

Между делом, пока проверяли мои полномочия, я выяснил, что полк доживает свои последние дни перед расформированием. На войне это рядовое дело – одни части формируют, другие – наоборот.

Но всё кончается, даже плохое, так что меня свели с командиром роты разведчиков, лейтенантом Андреем Быковым, среднего росточка русоволосый парнем, родом, наверное, откуда-то с Вологодчины: очень уж он окал. Узнав, зачем я прибыл, разведчик устало махнул рукой в сторону небольшого сарайчика.

– Пойдем, покажу. А заберешь – и вовсе хорошо. Очень уж его немцы отдавать не хотели. Моих ребят там осталось…, - и его усталые глаза будто потухли.

А в сарайчике стоял… Нет, вот представьте: идете вы по улице, а на дороге лежит… ну не знаю, нет, не деньги, а… картина из музея. Три богатыря. Или Мишки в лесу. Просто лежит и всё тут, а люди ее стороной обходят и брать себе никто не хочет. Вот такое чувство и у меня было. Потому что под Курском за этой машинкой до хрена народу с нашей стороны гонялось. А с той стороны, соответственно, примерно сколько же народу старались приборчик нам не отдать. А тут, считай, на два года раньше. На блюдечке.

Вот как описать это постороннему? Если коротко – металлический ящик длиной метра полтора и сантиметров восемьдесят в ширину. На гусеницах. Немецкая танкетка-торпеда «Голиаф». Задумка хорошая: подъезжает такое чудо к нашему танку, делает бабах – и всё, пишите письма. Оператор же сидит в укрытии, управляет этой подвижной миной по проводам.

Я попытался вспомнить. Кажется, использовать ее массово начали в 42-м. Похоже тут немцы испытывали эту штуку на местности. А значит, ломаться он будет чаще, чем ездить.

– Еще там портфель с бумагами, чуть не с эту дуру размерами, – пнул Быков гусеницу «Голиафа». Какие-то схемы…

– Андрей… как тебя по батюшке? – всё ещё охреневая, спросил я.

– Геннадьевич, – ответил лейтенант. – А что?

– Ты мне, дорогой товарищ Андрей Геннадьевич, напиши список всех причастных к этому делу. Особенно погибших. Описать бой, подробности того, как захватили эту… штуку. Рапорт дай. Понял? Приложи документы испытателя. Где он кстати?

– А кто ж его знает? – пожал плечами лейтенант. – Наверное, закопали уже. Чтобы вонять не начал.

– Ладно, беги, рапорт пиши? Как следует только! Дело тут пахнет орденами.

– Понял, как не понять, товарищ старший…

– Брось, не части, – отмахнулся я. – Ничего не обещаю, но может, и будет вам награда. Я постараюсь, чтобы была.

Заглянув в портфель, я увидел, что он полон какими-то схемами, документами и прочей научной непоняткой. Похоже на протоколы фронтовых испытаний. Сверху приколот листочек с описанием. По крайней мере, мне на первый взгляд так показалось. Хоть и хвалила меня Эмилия, но я-то понимаю, что немецкий мой – так себе, с пятого на десятое. Особенно в этих технарьских дебрях, где слова по три метра длиной. Ладно, разберутся.

– Забираю, конечно, – сказал я. Теперь бы добраться до Киева с этой самой танкеткой. Она ж, зараза, тяжелая, в эмку не влезет, грузовик нужен.

– Или самолет, – добавил довольный разведчик.

– Ну да, или…Это ты о чем сейчас? – спросил я.

– Так вон полевой аэродром, – показал мне Быков. – Сходи, может, и повезет. В этой дуре центнера три с половиной будет, в кармане не унесешь.

Я обошел танкетку. Корпус был изготовлен из стали и разделен на три отсека. В заднем находилась катушка с трехжильным кабелем. Два кабеля предназначались для управления, один – для подрыва. В среднем отсеке располагались устройства и механизмы управления, в переднем – контейнер со взрывчаткой. В этот килограмм шестьдесят тротила влезет. Плюс-минус пара кило. Все это приводилось в движение электромоторами Bosch, вон они торчат, никакого кожуха нет.

Взяв в руки белый пульт с ремнем, я убедился, что кабели отсоединены, а то мало ли что, вдруг аккумуляторы не до конца разряжены, пощелкал рычагами. Один, вверху предназначался для поворотов машины влево или вправо; слева – рычажок с тремя позициями для контроля движения. Вперед, стоп и назад. Ничего сложного. Взрыв осуществляется поворотом ключа, который надо вставить в скважину на пульте. Вот и все, на что сподобился сумрачный тевтонский «гений».

– И какой у нее запас хода?

– Скорость, скорость какая?

Ко мне подошли бойцы из мотоциклетного полка. Красные от недосыпа глаза, серые лица…

Перейти на страницу:

Похожие книги