Сапер. Том II (СИ)

А ведь говорят, что внешность бывает обманчива. Рассказывали, что в империалистическую Василий Иванович командовал разведротой, сам в тыл к немцам не раз ходил. Ни за что бы не поверил, если бы не знал.

Рядом с ним стоял еще один генерал, ростом повыше, с перевязанной головой. Этот тоже был мне знаком — начальник штаба армии Гордов. Собственно обоих военачальников звали в управлении фронта — «два Василия».

— На ловца и зверь бежит, — увидев меня, Гордов подмигнул. — Танков на усиление Кирпонос не дал — прислал адъютанта.

Два майора и капитан, стоявшие рядом с ним, сдержанно улыбнулись, показав, что шутка у начштаба получилась очень смешная.

— Прислали с инспекцией, — пояснил я, подавая предписание. — И вот вам первый результат: мост через Сейм чуть не про… пустили. Взрывчатку завезли, а довести дело до конца оказалось некому.

Кузнецов взял бумагу, начал ее читать, попутно порыкивая в трубку: — Поповку мы держим. Заводской район тоже, но немцы жмут. Дайте поддержку гаубицами. Как нет снарядов? Да мне похер! Найдите, родите…, — и отодвинул предписание в сторону своего начштаба.

— Мосты через Десну мы взорвали, — бумагу перехватил Гордов. — А мост через Езуч взрывать пока нельзя — через него нам идут подкрепления.

— Его скоро немцы сами уничтожат, — буркнул Кузнецов. — Мост еле прикрыт ПВО, зенитки нам так и не выделили. А что этим, — он сморщился, будто съел что-то несвежее, — расчеты «максимов» могут сделать?

Я смутился. Получается, смысл моего визита в 21-ю армию терялся. Часть мостов уже взорвана, остальные задействованы в снабжении — можно только проверить их минирование, не более того.

Земля задрожала: вокзал опять начали бомбить. Генералы с штабными собрались уходить в укрытие. Гордов подписал мне командировочное предписание, и, уже уходя, сказал:

— Ты съезди в 12-й мотоциклетный полк, тут рядом. Там парни при выходе из окружения взяли какого-то странного немца. Ты же из саперов?

— Военинженеров.

— Один черт. Посмотри, что за устройство вез с собой немец. При нем было полно охраны — много хороших хлопцев погибло при сшибке, — он развернулся и ушел, догоняя командарма.

***

12-й полк находился на северной окраине города. Пришлось поблуждать, разыскивая подразделение. Жителей в Конотопе уже почти не осталось, улицы были пустыми. Только ветер нес гарь и дым. Вот ведь как получается: вроде и город, а спросить не у кого. Пару раз проезжали машины, причем, в разные стороны, но меня не замечали, так я и брел наобум. К северу, конечно же, там видно будет. Да и город, признаюсь честно, был не особо большим.

Наконец, удача мне улыбнулась. Какая-то пожилая, сгорбленная женщина копала в огороде возле полуразрушенного дома. Я подошел, поздоровался. Она прекратила работу, распрямилась, вытерла пот со лба, сдвинув вперед платок, а потом вернув его на месте.

— И вам здравствуйте, — ответила она. — Хотели что-то? Продуктов у меня нема, вот, бульбу копаю да моркву. Рановато, еще бы недели две подождать, видите, ботва не везде высохла. Да куда же ждать? А так спрячу, будет что поесть. Вы купить хотели? Я много не продам, сами видите, урожая тут того — одно название. А то дом вон, немецким снарядом порушило. Хорошо хоть не было никого. А то случилось бы как у моей сестры…

— А что с ней случилось? — решил я поддержать разговор. А то обидится еще, дорогу не подскажет.

— А сестра моя, Катя, в Таранском живет, да тут рядом совсем. Так там у них воевали… Ой, страх какой! — она вытерла глаз уголком платка. — И бойцы наши, молодые ребята совсем, прямо у нее в огороде окопы затеяли рыть. Нет, не подумайте, урожай весь: картошку там, свеколку, всё как есть вырыли и отдали. А только окопы ж порыли, землю перевернули. Ой, что ж я про такое, — смутилась женщина. — Вы ж не подумайте, это я так, по-бабьи. Ну вот, началась стрельба, мои все в погребе спрятались. А как бой закончился, вышли. А в окопах тех шестеро наших лежат. А остальные побежали вперед, видать, да и не вернулись. Так она документы собрала и мне принесла. Говорит, может, отдашь куда, хоть родителям сообщат, где их деточки. А их она там и похоронила, где лежали. Сама же таскать не может, а помочь некому, ребятня одна. А документы я вам отдам. Заберете?

— Несите, — вздохнул я.

Женщина пошла в дом, вынесла бумаги. Вблизи она оказалась совсем не старой — лет тридцать пять, не больше. Возраста ей добавляли платок и потертая кофта с заплатками. И, пряча документы в планшет, я спросил: — А что ж вы в воинскую часть не отнесли? Она ведь рядом совсем.

— Та разве ж я не носила? Понесла, и что ж вы себе думаете? Часовой, дурноватый такой, чуть не застрелил меня! Вот так вот!

— А где же это случилось? — спросил я.

— Смотрите, через посадку пройти, там по краю поля, и увидите.

Мне часовой попался не такой бдительный, как той женщине, стрелять не стал. Бардак, конечно, раз я в форме, значит, свой. Хотя и понятно, почему он носом на посту клюет: их в боях сильно потрепало, потери у мотоциклетчиков большие, народу не хватает. А пополнение — хрен его знает, будет ли вообще.