Саперы

20.01.44, чтобы не пропустить бронепоезд противника к разъезду Нащи, одна рота батальона по болоту зашла в тыл противника и взорвала железнодорожное полотно между разъездом Нащи и станцией Люболяды. Хорошо продуманный план операции позволил выполнить боевую задачу, и рота вернулась назад без потерь. … За время боев личным составом батальона было уничтожено более 100 гитлеровцев и более 50 были взяты в плен…» –

Владимир Колобов на фронте

После этого опять на фронт. Участвовали в Оршанском летнем наступлении. Форсировали Березину и Неман. При форсировании Березины меня контузило. Днем проводили переправу, и когда началась бомбежка, мы кто куда. Я прыгнул в воду, а вынырнул, и ничего не слышу… Но часа за два оклемался. (Выдержка из наградного листа, по которому командир отделения разведки взвода управления 9-го Гвардейского Отдельного мотоштурмового саперного батальона гвардии сержант Колобов В. С. был награжден орденом «Красной Звезды»: «29.06.44 при форсировании Березины в районе дер. Б. Ухолоды гв. сержант Колобов форсировал реку сразу же за боевыми порядками и провел разведку для прокладки колонного пути. Несмотря на артобстрел, в срок доставил данные инженерной разведки. …В период боевых наступательных действий, следуя вместе с боевыми порядками пехоты, проводил инженерную разведку дорог, мостов и инженерных сооружений противника. …20.07.44, работая на строительстве мостов через Неман в районе дер. Немокойцы, часами не выходил из воды…» –

Но переправами мы почти не занимались, не наш профиль. Мы же бригада особого назначения, поэтому нас часто перебрасывали с места на место. Если на каком-то участке начинают готовить наступление, нас сразу туда. Чтобы мы провели разминирование, расчистили проходы. Часто нас придавали танковым частям, сажали на танки – и вперед. Если попадается на пути населенный пункт, быстро там все проверяем, и дальше поехали. Под конец войны все надо было быстро делать. За Минском, там иногда по 70 километров за день делали. Вот в основном такая работа. Соответственно в наступлении занимались только разминированием.

А примерно знаете, сколько мин вам пришлось снять и установить?

Ой, тысячи, наверное. Особенно на этом плацдарме в Кириши, мы же там, наверное, месяца два разминировали. Причем самые разные мины: и противотанковые, и противопехотные, но больше всего запомнилась шпринг-мина – подпрыгивающая. Когда ищешь мину, напряжение страшенное. Знаешь, что где-то здесь они есть, а где, какого действия? Ведь немцы чего только не придумывали. Бывало, даже на дереве их маскировали. А уж в домах, в печках – это очень часто. Открываешь – и взрыв… Или под половицей где-то. Особенно в этих Киришах. Немцы же там планировали отход, готовились, и столько «сюрпризов» оставили. Все что угодно минировали: дороги, дома, тропы, бани. Но особенно опасно разминировать ночью. Работали как кроты, в полной темноте, да еще нужно как можно тише. Вроде щупом тыкаешь, но бывало, что и щупом взрываешь… Недаром много людей потеряли…

А у кого мины лучше, у нас или у немцев?