Сапфик

Трое избранных чародеем встали в ряд, и Аттия почувствовала, как женщина вся дрожит от волнения. Чародей шагал по арене, всматриваясь в их лица. Аттия дерзко перехватила его взгляд. Чародею не узнать, что у нее на уме, – в этом она не сомневалась. Она видела и слышала такое, что он представить не в силах. Она видела Внешний Мир.

Чародей взял женщину за руку и секунду спустя чуть слышно проговорил:

– Ты тоскуешь по нему.

В глазах у женщины отразилось изумление. К морщинистому лбу прилипла прядь волос.

– О да, господин, тоскую!

– Не бойся, – улыбнулся чародей. – В Инкарцероне он обрел мир и покой. Тюрьма хранит его в памяти. Белые камеры в целости берегут его тело.

Рыдая от радости, женщина целовала ему руки:

– Спасибо, господин! Спасибо за добрые вести!

Толпа одобрительно загудела, и Аттия позволила себе саркастическую улыбку. Вот глупцы! Неужели не понимают, что так называемый маг не сообщил женщине ровным счетом ничего? Сплошные догадки да пустые слова, а эти доверчивые души с удовольствием проглотили наживку.

Жертв чародей явно отбирал тщательно. Высокий мужчина был так напуган, что согласился бы с чем угодно. Чародей спросил, как его хворая мать, и мужчина пролепетал, что ей уже лучше. Публика зааплодировала.

– И быть посему! – Чародей махнул изувеченной рукой, призывая к тишине. – Предсказываю, что с Включением Дня ее жар спадет. Твоя мать сможет сесть и призовет тебя, друг мой. И проживет она еще десять лет. И будет держать на коленях внуков, детей твоих!

Высокий мужчина не мог вымолвить ни слова. Аттия с отвращением увидела, что в глазах у него стоят слезы.

Зрители зароптали, вероятно впечатленные меньше, чем тот мужчина. Чародей направился было к Аттии, но вдруг повернулся к ним.

– Иные из вас думают, что предсказывать будущее просто, – начал он, обратив к толпе моложавое лицо. – «Как определить, прав он или нет?» – гадаете вы. И вы совершенно правы. Но прошлое, дорогие мои, – дело другое. Я расскажу вам о прошлом этой девушки.

Аттия напряглась.

Возможно, чародей почувствовал ее страх, потому что его губы дрогнули в улыбке. Он смотрел на Аттию, и его глаза покрывались поволокой, становясь отрешенными и темными, как ночь. Потом он поднял руку в Перчатке и коснулся лба девушки.

– Я вижу длинную дорогу, – прошептал он. – Вижу бессчетные мили, бессчетные дни скитаний. Вижу тебя сидящей на четвереньках, как зверь. Вижу цепь у тебя на шее.

Аттия нервно сглотнула. Хотелось отпрянуть от чародея, но вместо этого она кивнула, и толпа притихла.

Чародей взял Аттию за руку, накрыв ее ладонь своей, тонкой и длиннопалой, обтянутой Перчаткой.

– Странные мысли я вижу у тебя, девушка, странные воспоминания, – удивленно начал он. – Вижу, как ты взбираешься по длинной лестнице, спасаясь от огромного Зверя. Вижу, как ты летишь на серебряном корабле над городами и башнями. Вижу юношу. Зовут его Финн. Он тебя предал. Он бросил тебя, обещал вернуться, но ты боишься, что не дождешься этого. Ты его любишь и ненавидишь. Разве это не правда?

Лицо у Аттии пылало, рука дрожала.

– Правда, – чуть слышно ответила она.

Публика замерла от изумления.

Чародей смотрел ей в душу, как в раскрытую книгу. Аттия почувствовала, что не может отвести глаз. С чародеем что-то творилось: во взгляде появилось нечто странное, на плаще – яркие блики. Ладонь, накрывшая пальцы Аттии, стала ледяной.

– Звезды! – прохрипел он. – Я вижу небо в звездах. Под ним золотой дворец с ярко горящими в окнах свечами. Я вижу его в замочную скважину на темной двери. Тот дворец далеко. Очень далеко. Он Снаружи.

Аттия изумленно смотрела на чародея. Его прикосновение причиняло боль, а она и шевельнуться не могла. Голос чародея превратился в шепот.

– Путь Наружу существует. Сапфик его нашел. Замочная скважина крохотная, меньше атома. Орел и лебедь стерегут ее, распластав крылья.

Пора двигаться. Пора разорвать эти чары! Аттия посмотрела в сторону.

Укротитель медведя, семеро жонглеров, плясуньи из труппы обступили арену. Они стояли неподвижно, как простые зрители.

– Господин! – шепотом позвала Аттия.

Чародей захлопал глазами.

– Ты искала сапиента, способного показать тебе путь Наружу, – начал он. – И ты нашла меня. – Чародей повернулся к толпе и заговорил громче. – Дорога, которой шел Сапфик, проходит через Дверь Смерти. Сейчас я помогу этой девице добраться туда и верну ее обратно!

Толпа загудела. Чародей за руку повел Аттию в центр дымной арены, слабо освещенной единственным факелом. Там стоял диванчик. Чародей жестом велел Аттии лечь.

От страха она упала как подкошенная.

В толпе кто-то вскрикнул, но ему тут же велели замолчать. Зрители подались вперед, источая жар и запах пота.

Чародей поднял руку, обтянутую черной перчаткой.

– Смерть, – изрек он. – Мы страшимся ее. Мы бежим от нее без оглядки. Между тем Смерть – это Дверь, открывающаяся в обе стороны. Сейчас вы собственными глазами увидите оживление мертвой.

Диванчик был жесткий, Аттия схватилась за края. Наступал момент, ради которого она сюда пришла.