Сапфирная роза

Со временем здоровье лорда Вэниона все ухудшалось. Но Сефрения окружила его своей заботой и вниманием, стараясь справиться с охватившей магистра немощью. Однако одним ненастным осенним утром, когда Данае исполнилось несколько месяцев, они бесследно исчезли, и когда у ворот Главного Замка Ордена Пандиона в Демосе показался стирик, одетый во все белое, и объявил, что принимает на себя обязанности Сефрении, самые печальные подозрения Спархока подтвердились. Несмотря на яростное сопротивление Спархока, ему временно передали вести дела его друга, но Долмант настаивал о возведении рыцаря в ранг магистра.

Улэф, Тиниен и Бевьер время от времени наезжали во дворец, и их рассказы о том, что твориться в их родных землях, были не более утешительны и радостны, чем те известия, что получал Спархок из отдаленных уголков Элении. Платим скорбно отчитывался, что его осведомители сообщили ему, что во всем королевстве, как, возможно, и за его пределами, процветали голод, эпидемии и разруха, и смуты в народе случаются почти повсеместно.

- Тяжелые времена, Спархок, - вздыхал толстяк и философски разводил руками. - И как бы мы ни старались сдержать их, тяжелые времена наступают снова и снова.

Как Спархок и обещал Кьюрику, вскоре четверо его старших сыновей приняли послушничество в Пандионском Ордене, и даже сопротивлявшийся Хэлед. Телэн был еще мал для военного обучения, и его оставили пока пажом во дворце, где Спархок мог бы за ним присматривать. Стрейджен, как всегда непредсказуемый, частенько объявлялся в Симмуре. Миртаи по-прежнему оберегала Элану и все так же со смехом уклонялась от регулярных свадебных предложений Кринга.

Годы шли, а жизнь не становилась лучше. За дождливым годом последовали три года засухи. Поставки еды все сокращались, а казна пустела день ото дня. Красивое бледное лицо Эланы казалось измученным и похудевшим, хотя Спархок делал все, что в его силах, чтобы переложить большую часть забот на свои плечи.

Стоял ясный морозный полдень самого конца зимы. Все утро этого дня Спархок посвятил яростному спору с графом Лэндийским о предложенном новом налоге. Старый лорд стал резким, даже оскорбительным, обвиняя Спархока в постоянном ущемлении правительства в его чрезмерной заботе о ленивом сельском люде. Спархок в конце концов выиграл спор, хотя это не принесло ему особого удовольствия, потому что каждая такая одержанная победа вбивала глубже клин между ним и его старым другом.

И теперь Спархок, в унынии и досаде, восседал в огромном кресле у огня в королевских покоях, задумчиво наблюдая за тем, что делает его четырехлетняя дочь, принцесса Даная. Его жена, Миртаи и Телэн отлучились по какому-то неотложному делу в город, и Спархок был один с его крошечной принцессой.

Даная росла серьезным степенным ребенком с блестящими черными волосами, огромными глазами, темными как ночь, и с маленьким ротиком, подобным алому бутону розы. Несмотря на всю свою степенность, такое нежное дитя, как Даная, часто дарило поцелуи и ласки своим родителям. Сейчас она расположилась рядом с очагом и играла со своим мячиком.

И именно этот очаг раскрыл Спархоку тайну своей маленькой дочери, и жизнь его навсегда изменилась. Даная слегка просчиталась, и ее мяч угодил прямо в каминную решетку. Ни сколь не смущаясь, она быстро подлетела к камину и прежде, чем отец смог остановить ее и даже вымолвить слово, она протянула к пламени руку и достала свою игрушку. Спархок вскочил на ноги и с волнением осмотрел ее руку.

- Что ты, отец? - спокойно спросила она. Принцесса Даная была не по годам развитым ребенком. Она рано заговорила, и к этому времени речь ее была осмысленной и даже слишком серьезной.

- Твоя рука! Ты обожгла ее! И как ты догадалась сунуть свою руку в огонь?!

- Да не обожглась я, - запротестовала она, подняв руку и пошевелив пальцами. - Видишь?

- Не подходи больше так близко к огню, - грозно проговорил он.

- Хорошо, отец, - она шевельнулась у Спархока в руках, чтобы ее отпустили, и, выбрав себе уголок поукромнее и безопаснее, вновь занялась игрой в мяч.

Озадаченный Спархок снова опустился в кресло. Можно сунуть руку в огонь и отдернуть ее так быстро, чтобы она не обожглась, но Даная вовсе не быстро отдернула свою руку. Спархок с удивлением и вниманием взглянул на своего ребенка. В последнее время он был слишком занят и мало уделял внимания дочке. А Даная была как раз в том возрасте, когда дети меняются быстро. Спархок во все глаза смотрел на свою маленькую дочку. И сердце его обожгло холодом. Не веря самому себе, он с трепетом подметил, что он и его жена были эленийцами, а их дочь - нет.

Он еще некоторое время, не шевелясь просидел в кресле, не отрывая взгляда от девочки-стирика, и в голову ему пришло одно-единственное объяснение этому.

- Афраэль? - ошеломленно проговорил он. Даная лишь слегка походила на Флейту, но Спархок не видел другого решения.

- Да, Спархок? - произнесла Даная без малейшего удивления в голосе.

- Что ты сделала с моей дочерью? - крикнул он, от волнения приподнявшись в кресле.