Сапфировая скрижаль

— Совершенно верно. Однако — и это меня обезоруживает — большинство фраз, из которых составлен текст, не закончены. Посмотри.

Дан, наклонившись через плечо раввина, прочитал:

ПЕРВЫЙ ГЛАВНЫЙ ЧЕРТОГ

Да славится И. Е. В. Е. в царствии его.

Имя есть 6.

И в этот миг вопросил я Князя Божественного Присутствия. Я сказал ему: Как имя твое? И ответил он мне… был ли он одним из?.. Я, встретившийся с ним, сначала подумал назвать его Азазел. Я ошибался. Ошибка его была лишь в том, что повстречал он… и Ахмедая, и что жил в час, когда пишу я на вершине холма с пологими спусками, на пепле Гадеса.

У подножия этого холма спит сын Иавана, и сон его шепчет, вливаясь в море: верую, что нет… уверовали дети Израиля. Я из тех…

Молодому человеку пришлось перечитать дважды, прежде чем он осмелился высказать свое заключение.

— Полная белиберда!

— Я тебя предупреждал. Но я утверждаю: смысл есть. Зашифрованный, но есть. Конечно, не каждому дано расшифровать этот набор символов, и отец твой, кстати говоря, на это и рассчитывал. Только каббалист, да еще и необычайно эрудированный, имеет шанс в этом разобраться. И этим каббалистом, в чем Абен не сомневался, являюсь я.

— Но вы же буквально только что говорили, что это издевательство какое-то!

— Верно. Но я также сказал, что издевательство не в содержании записи, а в незавершенности ее. Вот… Прочти вслух этот отрывок.

Дан собрался было подчиниться, как снова начался орудийный гром. Молодой человек невольно с тревогой поглядел на улицу.

— Не бойся. Они дерутся возле Касбы. Это в другом конце города. Давай читай.

— И в этот миг вопросил я Князя Божественного Присутствия. Я сказал ему: Как имя твое? И ответил он мне…

— Теперь понимаешь?

— Простите, ребе Эзра. Это так невнятно…

— Медленно повтори последнюю фразу.

— Я сказал ему: Как имя твое? И ответил он мне…

— И ответил он мне… что? Не видишь, что тут не хватает концовки? И дальше: был ли он одним из?.. Чего? Три вопроса и продолжение, которое никак не вяжется. И повторяющиеся многоточия.

Эзра снова указал на следующую страницу:

— Ошибка его была лишь в том, что повстречал он… Повстречал кого? И вот еще тут: верую, что нет… И, наконец, уверовали дети Израиля. Я из тех… Из кого?

Голос раввина слегка повысился.

— Если бы лишь одна фраза была не дописана, то можно было бы подумать, что писавший просто на мгновение отвлекся. Но в данном случае это не так, поскольку такое повторяется! Возникает вопрос: почему? Почему Абен устроил подобную мистификацию? В сопроводительном письме нет даже намека на это.

— Возможно, тому есть объяснение.

— Слушаю.

Молодой человек внезапно смутился.

— Может быть, недостающие слова находятся в другом месте.

— В другом месте?

— Да. Может быть, они в том пакете, что я отдал вчера вечером, прежде чем прийти к вам.

— Ты хочешь сказать, что было еще одно письмо?

— Да. Почти такое же, как это. — Раввин пришел в ужас:

— Твой отец написал дубликат? Кому ты его отдал?

— Некоему… — Дан с трудом вспомнил имя, — шейху ибн Саррагу. Шахиру ибн Саррагу.

Эзра едва не задохнулся.

— Язычник?!

— Ну, во всяком случае, мусульманин, это точно.

— Да кто он такой, этот субъект? Дан сокрушенно покачал головой:

— Не сердитесь на меня, ребе. Я ничего о нем не знаю. Мне известно лишь, что отец настоятельно потребовал, чтобы в первую очередь я пошел к нему.

Нет, это уже точно слишком! Мало того шока, что Эзра испытал при известии о смерти друга, этой сумасшедшей истории о разговоре с Всесильным, так теперь еще араб!.. Закрыв лицо ладонями, он пробормотал несколько слов, которые, буде произнесены более разборчиво, можно было бы счесть размышлением вслух.

— Чего-то я не улавливаю, и мне это не нравится.

— Я хотел бы вам помочь, но…

Эзра неожиданно резво вскочил со стула. И лишь сейчас Дан оценил его рост. Раввин был очень высок, намного выше среднего, и чрезвычайная худоба вовсе не портила его, а наоборот, придавала некую утонченность.

— Ты немедленно отведешь меня к этому человеку.

— Это невозможно, ребе! Я должен вернуться в Куэнку! Не говоря уже о том, что выходить сейчас на улицу — сущее безумие!

Раввин нервным жестом сгреб бумаги, засунул в котомку и заторопился к дверям.

— Сейчас же! — приказал он тоном, не допускающим никаких споров. — Сейчас же!