Сапфо

Подвизаясь на ниве подобной деятельности, трапезит-метэк^[138] сколотил состояние, оценивавшееся цифрой — для того времени почти немыслимой — в 60 талантов (1 талант — 26 килограммов серебра), достигнув положения едва ли не первого богача в Афинах (во всяком случае, однозначно входившего в первую тройку)^[139]. А самое главное — уже под старость он с потомством получил-таки права афинского гражданства за неоднократные «благодеяния», то есть за финансовую помощь оскудевшей в IV веке до н. э. государственной казне.

Теперь Пасион имел полную возможность участвовать в общественной жизни полиса, выступать в народном собрании и т. п. Впрочем, сам он этой возможностью так в полной мере и не воспользовался до конца жизни: видимо, сфера бизнеса продолжала интересовать его куда больше. А вот его сын Аполлодор (он, будучи уже взрослым, стал вместе с Пасионом из метэка гражданином) не пошел по отцовским стопам. Он видел в себе не делового человека, а политика и оратора, в результате устремился именно на это поприще. Впрочем, подвизался на ней не слишком удачно: и в числе наиболее крупных государственных деятелей не попал, играя сугубо второстепенную роль, и деньги, что оставил ему родитель, растратил.

Вернемся к Керкилу. Очень характерно, что он опять же ни разу не упоминается в своем творчестве самой поэтессой. В ее стихах нет даже и намека на какие-либо чувства, испытываемые к мужу. Вряд ли отношения между этим мало чем примечательным греком и его выдающейся супругой были какими-то особенно близкими и теплыми.

Тут следует припомнить то, что говорилось в предшествующих главах об отношениях мужчин и женщин в Элладе и, в частности, о брачных практиках. Браки практически всегда заключались по расчету. Жених, которому было лет тридцать или около того, вел все переговоры с родителями невесты, которая в норме была намного его моложе, принадлежала фактически к другому поколению. Ясно, что ни для какой романтики в подобных ситуациях просто не могло быть места. Главной целью женитьбы считалось продолжение рода. Иными словами, муж ждал от жены прежде всего рождения детей. Причем мальчиков, поскольку девочка полноценной продолжательницей рода выступить не могла.

И вот в этом-то отношении, похоже, Керкила ждало разочарование. У него и Сапфо родилась дочь Клеида — об этом мы уже знаем. А о каких-либо их сыновьях нигде и никем не упоминается. Похоже, что их и не было вообще. Вряд ли супруг поэтессы был этим доволен. Весьма возможно, в семействе со временем сгустилась атмосфера постоянной напряженности, которая должна была усугубляться еще и тем, что Керкил прекрасно понимал: отнюдь не он занимает в душе Сапфо главное место, ей гораздо милее общение с подругами и ученицами, да еще с растущей дочерью…

Но мы опять слишком уж далеко углубляемся в сферу догадок. Строго говоря, нет ясности даже и в вопросе о том, долго ли продлился брак Сапфо с Керкилом. Ниже к этой проблеме еще предстоит вернуться.

Итак, из всего, что было сказано выше, наша героиня предстает, казалось бы, едва ли не мужененавистницей. О матери и дочери она в своих сочинениях говорит (а еще чаще и подробнее — о пресловутых подругах, с которыми далее предстоит познакомиться ближе) — а об отце и муже ни слова, как если бы они ей были совершенно безразличны или даже неприятны. Однако совершенно точно известно, что на свете существовал по крайней мере один мужчина, который был поэтессе небезразличен. Она его, наверное, любила — и, уж во всяком случае, переживала за него. Речь идет о ее брате Хараксе.

Словарь «Суда», как мы видели, упоминает трех братьев Сапфо. Но из них только о Хараксе мы имеем кое-какую информацию. Точнее так: известен один случай из его жизни, и известен он именно потому, что Сапфо о нем писала.

Любой достоверный эпизод, связанный с ее биографией, для нас буквально на вес золота: настолько мало таких эпизодов. И поэтому решительно необходимо рассмотреть, приведя их дословно, все важнейшие свидетельства источников, где излагается эта история с Хараксом и Сапфо.

«Отец истории» Геродот, рассказывая о Египте и, конечно же, не обходя вниманием тамошние пирамиды, вот что говорит об одной из этих прославленных построек (о той, которая известна как пирамида Микерина и является самой маленькой из трех «Великих пирамид» в Гизе — после пирамид Хеопса и Хефрена):