Сапиенс как вирус

– Бейрута на работу уборщиком взяли? – хохотнул Анатолий, снимая грязные ботинки.

Жора неловко повел плечом.

– Даже не знаю, как сказать, – пробормотал он, кивая на аккуратную стопку компьютерных дисков. – К Бейруту мама приехала, – хакер явно чего-то боялся. Непрерывно оглядываясь на дверь, он смущенно теребил волосы, охал как старый дедок. – Прибралась и…

– Где сейчас Бейрут? – спросил Дмитрий, с интересом наблюдая за не в меру суетящимся Жорой.

– Не знаю. Ушел!

– Я что-то не пойму, – буркнул Ванькин.

Не снимая обувку, бесцеремонный здоровяк проследовал в комнату. По полу за ним протянулась мокрая цепочка гигантских следов. Это, однако, его нисколько не смутило.

– Ну, мама приехала! Ну, навела порядок! И что в этом плохого? – поинтересовался атлет, улыбнулся, глядя на взволнованного Жору. – Ты-то чего трясешься?

– Да не было у него никогда матери! – завопил Жора. – Всю жизнь не было, а тут появилась!

– Ну и что? – бросил Анатолий. – Радоваться нужно!

– Несколько дней он и ходил обрадованный, потом задумался. Стал мрачнее тучи – злой, смотреть страшно. А вчера заявил, что если она сама не уедет, то он её выгонит… или… того хуже – убьет. Я никогда его таким не видел, жуть!

Прислушиваясь к внутренним ощущениям, Дмитрий обошел комнату. Не чувствуя присутствия хакера, постучал кулаком в бетонную стену, открыл окно, выглянул наружу.

– А где она? – спросил, он поворачиваясь к Жоре. И тут же увидел согнувшегося Бейрута, медленно бредущего по заснеженной улице.

– Ушла! Еще на улице темно было, – хакер помялся, придвинулся вплотную к Потемкину и едва слышно прошептал: – Не мать она ему! Вернее, может, и мать, но не она это.

Жора нервно тряхнул головой, забегал глазами, едва касаясь взглядом лиц друзей. Похоже, он совсем запутался. Пряча взгляд, опустил голову.

– С чего ты взял? – удивился Дмитрий.

– Слишком заботливая, слишком заинтересованная в судьбе брошенного сына. Этакий супермутер.

– Разве это плохо? – поспешил вставить Потёмкин.

– Два десятка лет её не интересовало, как он, где он, живёт или нет? А тут… сю-сю-сю. Нелогично и очень подозрительно! – прошептал Жора и вновь замолчал, прислушиваясь к скрипу входной двери.

В комнату медленно вошел Бейрут. Смахнул снег с длинных, неухоженных волос.

– Жорка, ты не прав! – с порога заявил он. – Она действительно моя мать! Только вот с чего она обо мне вспомнила? Жила бы себе спокойно – без меня, как и раньше. Так нет же – приехала!

– Ты где был? – Жорка участливо посмотрел на грустную физиономию друга.

– На вокзале, – Бейрут отвернулся. – Её провожал… Перед вагоном она словно в себя пришла. Глаза выпучила, губы трясутся. Я уж грешным делом подумал, что она готова расплакаться – не хочет расставаться, но не тут-то было. Присмотрелся – вижу: не поймёт бедная женщина, как здесь оказалась. Не выдержал я и заглянул в ее мысли, – хакер сморщился, брезгливо скривил губы. – Она действительно не знала, как сюда попала, – прошипел он злобно.

– И меня бы она еще сто лет не вспомнила. Вот только…

– Что? – замер Дмитрий.

– Было у нее в голове что-то чужое – не… – хакер на мгновенье задумался, перешел на шепот. – Нечеловеческое. Но, главное, абсолютно чужое. Димыч, я испугался! – вскричал Бейрут, сжав кулаки.

Потёмкин поглядел на окрепшего хакера – парень заметно прибавил в весе. Он уже не казался долгоногой цаплей, меряющей пространство комнаты длинными шагами. Крепкие плечи напряглись, сквозь одежду проступил рельефный мышечный профиль. Исчезла угловатость и резкость в движениях, сменившись неторопливой уверенностью, свойственной людям сильным.

– И оно почувствовало мой страх! – воскликнул возмущенный хакер. – Я уверен, что оно расхохоталось бы, будь более человечным.

– Может быть, тебе показалось? – смущенно спросил Дмитрий.

– Думаешь, у меня от нахлынувших к родной мамочке чувств мозги закипели? Да я через два дня понял, что ей здесь делать нечего! Её словно мучило что-то. Все это время. Что-то, что вынудило ее приехать ко мне, что руководило ее действиями, – Бейрут остановился посреди комнаты и надолго задумался. – Подобные ощущения испытываешь, когда долго смотришь на звездное небо, – как всегда перепрыгивая с мысли на мысль, неожиданно продолжил он.

– Заглядываешь в бесконечность и ощущаешь, что она, в свою очередь, разглядывает тебя. В детстве я любливал пялиться на ночное небо. И что странно, тогда взгляд Вселенной казался мне добрым. Я был уверен, что мироздание только и ждет, когда я открою все его тайны.

Дмитрий слушал и кивал головой, вспоминая, что и сам не раз испытывал похожие ощущения.

– Это впоследствии я понял, что мироздание не должно быть добрым. Вселенная не обязана подстраиваться под человека. Она может быть безразличной к нему. И это в лучшем случае. А в худшем… – Бейрут на секунду замолчал. – Может быть злой и агрессивной. Брр! – хакер втянул голову, задрожал плечами. – Гвоздем по стеклу!

– Как дела с программаторами? – поспешил спросить Потёмкин, заранее напрягаясь. Он был уверен, что время при малейшем упоминании событий недавнего прошлого в очередной раз взбрыкнёт и помчится вспять.