Sapiens. Краткая история человечества

Тело Homo sapiens было не предназначено для таких задач. Эволюция приспособила человека лазить на яблоню и гнаться за газелью, а не очищать поля от камней и таскать туда воду. Позвоночник, колени, шеи и стопы платили дорогой ценой. Исследования древних скелетов показали, что с возникновением сельского хозяйства появилось и множество болезней: смещение дисков, артрит, грыжа. К тому же сельскохозяйственные работы поглощали столько времени, что людям пришлось осесть, жить рядом со своими полями. Образ жизни радикально изменился. Нет, это не мы одомашнили пшеницу. Это она одомашнила нас. В слове «одомашнила» слышится корень «дом». А кто живет в доме? Ведь не пшеница, а мы – Homo sapiens.

Как пшеница убедила человека сменить привольную жизнь на это тягостное существование? Что она предложила взамен? Отнюдь не более полезную диету. Как вы помните, человек – всеядная обезьяна, он питался самыми разнообразными продуктами. До аграрной революции зерновые составляли малую долю в его рационе. А питаться одними зерновыми отнюдь не полезно – эта диета бедна витаминами и микроэлементами, зерновые плохо перевариваются, страдают зубы и десны.

Пшеница даже не гарантировала людям безбедную жизнь. Существование крестьянина в этом смысле тяжелее, чем участь охотника-собирателя. Древние люди кормились многими десятками видов растений и животных, а потому могли продержаться и в голодные годы, даже не имея запасов так или иначе законсервированной пищи. Если сокращалось поголовье какого-то животного или исчезал какой-то вид растений, люди собирали другие виды растений или охотились на других животных. Крестьянские же общины до недавнего времени питались ограниченным набором одомашненных растений. В целом ряде регионов это было единственное растение – пшеница, картофель или рис. Проливные дожди, стая саранчи или грибок, мутировавший и сумевший заразить это растение, приводили к повальной гибели земледельцев – умирали тысячи, десятки тысяч, миллионы.

Не защищала пшеница и от насилия. Первые земледельцы оказались столь же (а то и более) агрессивными, как их предки-кочевники. У крестьян уже появляется личное имущество, и им нужна земля для возделывания. Если соседи захватят пастбище или поле, то община погибнет от голода, а значит, теперь уже не оставалось возможности для компромиссов и уступок. Охотники-собиратели попросту перебирались на другое место, если их прижимали сильные соседи, но для деревни переселиться под натиском врага значило бросить поля, дома и амбары. Как правило, беженцы были обречены голодать, а потому крестьяне предпочитали биться до конца.

Многие антропологические и археологические исследования указывают, что в простых аграрных обществах, где еще не имелось социальных структур выше деревни и племени, насилие было причиной примерно 15 % всех смертей (25 % смертей среди мужского населения). У земледельческого племени дани на Новой Гвинее насильственная смерть уносит 30 % мужчин. У другого племени, энга, – до 35 %. В Эквадоре вероятность насильственной смерти для мужчины из племени уаорани составляет 60 %²⁴. Постепенно с хищной природой человека удалось отчасти совладать, выстроив более сложные социальные структуры: города, царства, империи. Но на создание эффективных социальных и политических структур ушли тысячелетия.

Крестьянская жизнь принесла людям как обществу защиту от диких животных, дождя и холода. Но для каждого человека в отдельности недостатки перевешивали достоинства. Мы в наших современных благополучных обществах едва ли в состоянии представить себе это. Поскольку мы живем в безопасности и изобилии, а наши безопасность и изобилие проистекают из основ, заложенных аграрной революцией, мы, естественно, воспринимаем эту революцию как величайший прогресс. Однако оценивать тысячелетия с точки зрения сегодняшнего дня в корне неверно. Попробуйте представить себе трехлетнюю девочку в Китае I века. Сказала бы она, умирая от недоедания: «Да, мне жалко умирать, но зато через две тысячи лет у людей будет вдоволь еды, а жить они будут в больших домах с кондиционерами, так что я погибаю не зря»?

Какую же приманку предложила пшеница земледельцам – что она посулила всем, в том числе голодной китайской девочке? По отдельности каждому человеку она не предложила ничего особенного, но как вид Homo sapiens действительно оказался в выигрыше. Пшеница давала гораздо больше калорий на единицу площади, чем все прежние источники пищи, и Homo sapiens начал размножаться по экспоненте. Примерно за 13 тысяч лет до н. э., когда люди питались дикими растениями и охотились на диких животных, в Иерихонском оазисе Палестины могла прокормиться кочующая группа примерно из ста особей – здоровых и, по-видимому, довольных. Около 8,5 тысячи лет до н. э., когда на смену диким растениям пришли пшеничные поля, тот же оазис уже поддерживал жизнь тысячи человек – правда, уже стесненную, полуголодную и нездоровую.