Sapiens: Краткая история человечества

Иными словами, если архаические виды человека сохраняли усвоенное поведение на протяжении сотен тысяч лет, то сапиенсы способны изменить социальный уклад, характер межличностных отношений, экономическую деятельность и другие формы поведения за десять-двадцать лет. Можно изменить воображаемую реальность католической церкви, Peugeot, племени охотников и собирателей, вовсе не меняя при этом ДНК всех поголовно христиан, всего штата сотрудников Peugeot или всех членов племени. И в этом оказался ключ к успеху Homo sapiens. В драке один на один победителем, скорее всего, вышел бы неандерталец, но в споре сотен и тысяч у неандертальцев не было бы и доли шанса. Неандерталец умел сообщать своим сородичам, где таится лев, но не умел передавать — и перекраивать — предания о духах предков. Поскольку неандертальцы не обладали способностью сочинять — они не могли и эффективно сотрудничать большими группами, приспособить социальное поведение к быстро меняющимся обстоятельствам.

Мы не сумеем проникнуть в мозг неандертальца и выяснить, как он мыслил, но косвенным свидетельством ограниченности его когнитивных способностей по сравнению с сапиенсами мы располагаем. При раскопках поселений сапиенсов в глубине европейского материка (примерно 30-тысячелетней давности) археологи натыкаются порой на раковины со средиземноморского и атлантического побережья. Так далеко от моря ракушки могли попасть лишь благодаря торговле или обмену между различными племенами сапиенсов. В поселениях неандертальцев не обнаружено и следа подобной деятельности: каждая группа создавала инструменты лишь из подручного материала[5].

Другой пример находим в южной части Тихого океана. Племена сапиенсов, обитавшие на острове Новая Ирландия, к северу от Новой Гвинеи, изготавливали высокопрочные и острые инструменты из вулканического стекла — обсидиана. Однако на этом острове нет природных источников обсидиана. Лабораторный анализ показал, что обсидиан, из которого жители Новой Ирландии делали свои инструменты, доставлялся с другого острова — Новой Британии — за 400 километров[6]. Значит, среди островитян были опытные моряки, плававшие по морю на достаточно большое расстояние. А если сапиенсы обменивались ракушками и обсидианом, они тем более могли передавать друг другу информацию, расширяя таким образом сеть знаний, — ничего подобного у неандертальцев и других древних не было.

Следует также указать на различия в технике охоты. Неандертальцы охотились по большей части в одиночку или небольшими группами, а сапиенсы выработали технику, основанную на взаимодействии десятков соплеменников, а порой и нескольких племен. Особенно эффективным оказался такой прием: полностью окружить стадо диких животных и загнать в узкое ущелье, где с ними гораздо легче справиться. Если этот план удавалось осуществить, то за полдня общими усилиями люди получали тонны мяса, жира и множество шкур. Археологи обнаружили места, где такие облавы устраивались ежегодно. Сооружались даже заборы и другие препятствия, искусственные ловушки и специальные площадки для забоя.

Вероятно, неандертальцы не очень-то радовались, когда их охотничьи угодья превратились в принадлежащие сапиенсам скотобойни. Однако, если это недовольство привело к конфликту, шансов у неандертальцев было не больше, чем у диких лошадей. Полсотни неандертальцев, взаимодействующих по традиционному, статичному плану, — отнюдь не соперник пятидесяти практичным, изобретательным сапиенсам. И даже если в первом раунде сапиенсы проигрывали, они быстро придумывали новые уловки и побеждали в матче-реванше.

ИСТОРИЯ И БИОЛОГИЯ

Из огромного разнообразия изобретаемых сапиенсами реальностей и не меньшего разнообразия обусловленных этими воображаемыми реальностями форм поведения складывается то, что мы нынче именуем «культурами». Любая культура с самого момента своего возникновения непрерывно меняется и развивается, и это вечное движение мы называем «историей».

Когнитивная революция — тот момент, когда история расходится с биологией. Дальше в рассказе о развитии человечества биологические теории сменяются историческим повествованием. Чтобы осмыслить торжество христианства или Французскую революцию, недостаточно просчитать взаимодействие атомов, молекул или организмов — нужно учитывать взаимодействие идей, образов и фантазий.

Это не означает, что человек и его культура освободились от биологических законов. Мы как были животными, так и остались, наши физические, эмоциональные и когнитивные способности по-прежнему определяются нашей ДНК. Наши общества складываются из тех же кирпичиков, что и племя неандертальцев или шимпанзе, и чем внимательнее мы изучаем эти кирпичики — ощущения, чувства, семейные узы, — тем меньше видим различий между собой и приматами.