Сапожок Пелесоны

На несколько мгновений в зале повисла тишина. Даже адский котел перестал булькать, и мальчишка-призрак прекратил нырять в могилку за продуктами.

– Блатомир… – тихо произнесла покойница.

– Липаоника… – едва слышно ответил я, зачарованный ее взглядом, полным тепла и тайного желания.

– Блатомир… – повторила герцогиня, наклоняя свою прелестную головку ко мне.

– Липаоника… – отозвался я, ощущая, как меня влечет это волшебное существо.

Я подался вперед, и наши губы нежно прикоснулись. Илийка обвила мою шею невесомой рукой, прохладным ветерком ее пальцы прошлись по моим волосам.

– Ах! – сказала пожилая дама-призрак, зашуршав накрахмаленным платьем.

Тут же снова забулькал котел. Мальчишка нырнул в могилу за добавками к супу, а Маенез, потрясая черпаком, закричал:

– Липаоника! За что вы так мучаете меня?! Вы режете по живому! Прямо в сердце! Прямо в сердце! О-о! – раздав в стороны руки, он застыл в трагической позе, будто ему действительно воткнули в сердце нож, а потом заорал еще более дико и громко: – Блатомир, ха-ха! Волоките этого мерзавца сюда! В кипяточек его! В котел!

Герцогиня вскочила с места, и призраки во главе с господином Профанажем, с особым рвением готовым исполнить приказ повара, остановились посреди зала.

– Как ты надоел мне, Шмак! Толстый брюзга! – воскликнула Липаоника, проплывая над серыми, похожими на книги, надгробьями. – То тебе не нравится, что я летаю на свидание с покойным виконтом в соседний замок, то тебя раздражает, что я целуюсь с конюхом Лезира. Все, хватит! – она вытянула палец к его картофелеподобному носу. – Занудством ты превзошел все семейство Поризов! Сыта я твоей ревностью и твоей гадкой стряпней! – герцогиня сердито пнула ногой котел и, взвизгнув, согнулась к ушибленной ножке.

Котел тем временем не удержался на плитах, угрожающе наклонился в одну сторону. Потом в другую, плеснув варевом, в котором плавали распаренные корешки и зелень. И вовсе перевернулся, звеня на каменном полу.

– Вы погубили меня, Липаоника! – хватаясь за голову, закричал Маенез Шмак. – Хуже того – вы погубили мой суп!

– Караул! – пискнул какой-то слабонервный призрак, бледнея от ужаса и закрывая лицо саваном.

И все остальные полупрозрачные сущности пришли в движение, оглашая подземные залы визгом и бранью. Кто ругал герцогиню, кто повара, кто просто матерился от души и всласть. А варево, щедро разлившееся из котла, просочилось в ближайшие могилки, и из них с воплями вылетали светящиеся облачка, еще не обретшие нормальную призрачную плоть, но уже испытавшие на своей шкуре свойства горячего супчика.

Пока в зале царила столь забавная суматоха, я решил воспользоваться моментом. Тихонько обошел могильные плиты и направился на поиски усыпальницы Сура Пориза Рыжего.

5

Ни герцогиня, ни Шмак с компанией не заметили, как я прокрался в следующий зал и исчез в темноте. Пройдя сотню шагов на ощупь вдоль стены, я создал новую осветительную сферу, взамен той, что пришлось оставить под сводами, сотрясавшимися от скандальных воплей. Малиновый отблеск волшебного шара выхватил из тьмы два ряда колонн и печальные статуи в нишах. Под ними выделялись какие-то надписи, которые трудно было прочитать, мраморные подставки для светильников и низкие молельные столики. Не задерживаясь, я шел дальше и скоро выбрался в помещение, откуда в разные стороны расходились три коридора. Мой выбор пал на средний проход – он был шире других, стены и пол его покрывали квадраты полированного камня. Что-то подсказывало мне: именно этот путь ведет к усыпальнице известного герцога.

Я подумал, что если мне удастся добраться до саркофага достаточно быстро, то уже ничто не помешает завладеть половинкой ключа, открывающего путь к Сапожку Пелесоны и ставящего точку в этой дурацкой истории, в которую я по недоразумению впутался. Конечно, благодаря личной отваге и смекалке, я спасу этот несчастный мир – Гильду, заодно и пустую голову короля Люпика, и получу жалкую награду в пятьсот гавров. Конечно, все это не стоило моих трудов и моего драгоценного времени, но что делать – такой я великодушный и бескорыстный человек.

Где-то впереди замаячил жиденький свет, и я ускорил шаг, гадая, что же могло светиться в мертвых закоулках подземелья. Лишь через полсотни шагов, я разглядел, что светящаяся субстанция похожа на человеческую фигуру. Скорее всего, там меня поджидал один из заблудших призраков, по каким-то причинам сторонившийся компании госпожи Липаоники и толстяка Маенеза. «Тем лучше, – подумал я, поправляя лохмотья, недавно бывшие роскошным платьем великой кенесийской писательницы. – Он-то и подскажет, как скорее добраться до усыпальницы герцога Сура».

Призрак тоже заметил меня и двинулся навстречу, расставив широко руки, покачиваясь из стороны в сторону, словно перебравший в кабаке матрос.

– Эй, уважаемый! – крикнул я издалека. – А не подскажите…