Сапожок Пелесоны

Отряд виконта, расположившийся возле повозок, мгновенно пришел в движение. Копатели не сразу поняли в чем дело, но уже бежали на призывный крик, выпустив из ножен клинки. Первых головорезов от нас отделяло не более двухсот метров.

– Бежим! – решил я, и это решение все поддержали единодушно.

Даже бравый рыцарь Бланш не стал сетовать, что у него нет с собой меча или шпаги.

Мы направились по лесистому склону вверх, к скале Вирга, мелькавшей за листвой словно гигантская голова, следящая за нами темными глазницами. Больше всего меня заботил господин Дереванш, выбившийся из сил в самом начале подъема. Несчастный архивариус натужно пыхтел и оскользался на камнях. Однако, страх перед ватагой копателей, чьи голоса звучали у нас за спинами, заставлял бежать его дальше. Лишь выбежав из зарослей на поляну, кенесиец взмолился:

– Возьмите кто-нибудь сумку! Не могу я больше!

На помощь ему пришел племянник. Изо всех сил стремившийся быть нам полезным, Дебош подхватил саквояж и, переводя дыхание, лишь спросил:

– Господин Блатомир, в сумке вашей никого больше нет? А то не ловко получится, если укачает какую-нибудь хорошую девушку.

– А вы аккуратнее с сумкой! – строго предупредил я. – Не мотайте ей так!

– Интересно, как вы туда таких красавиц помещаете? – не унимался рыцарь, перепрыгивая через низкие кустики. – Честно признаюсь, такого полезного волшебства я еще не видел.

– Очень полезное! – фыркнула Рябинина. – Из-за этой полезности, господин Бланш, вам же физиономию в обители и наколотили. И нам чуть не досталось тремя часами раньше.

Когда мы добрались до ручья, журчавшего в корнях старого дуба, я почувствовал, что сил у меня осталось немного. Звуков погони: возгласов, шороха кустов и треска ветвей – слышно не было, и я подумал, что нам можно на некоторое время успокоиться. Со мной не согласился только Дереванш. Несмотря на то, что ноги уже не держали его, а из груди вырывался полуживой хрип, библиотекарь настаивал, бежать дальше, и только разумные доводы Анны Васильевны и бравая речь Дебоша кое-как умерили его порыв.

Мы поднялись чуть выше по ручью и остановились в чудном месте под сенью дубов, вблизи прозрачного потока, звеневшего между камней и веявшего прохладой.

7

Минут пять мы сидели молча, прислушиваясь к звукам из чащи, тянувшейся вниз по склону. Первой заговорила Рябинина:

– Да, Булатов, теперь я понимаю, почему тебя так тянуло в сумку, когда мы бежали из обители. «Анька, погрузите меня в сумку! О-е-е! Не могу я больше ножками идти!» – передразнила она меня, стряхивая соринки с коленей. – Конечно, чего бы не расположиться в теньке и уюте волшебного пространства, если тебя практически на руках несут. А если учесть, что в той самой тени и прохладе тебя ожидает раздетая девица, то соблазн становится просто невыносимым. Великого мага Игорешу несут подальше от всяких бед, а он лежит в обнимку с какой-то девкой. На моих вещах, между прочим, лежит, разбросанных по дну сумки! Так? Отвечай, Булатов! У тебя от этих мыслей ноги подкашивались?

Рябинину понесло. Вместо ответа, я взял у Дереванша саквояж и торжественно расстегнул замок.

– Отвечай, Булатов, так или нет! И объясни, как на той бесстыднице оказалось фирменное белье, которое ты мне подарил? – не унималась Элсирика, раскрасневшись и сверкая глазами, похожими на синие льдинки.

– Очень просто. Это белье я ей передарил. Не просто так, разумеется, – спокойно ответил я, нащупав, наконец, то, что искал.

– О, конечно, не просто так! Я представляю, чем вы с ней занимались, пока мы с господином Дереваншем думали-гадали, в какую неприятность ты влип, и как тебя выручать!

– А это видела? – я положил ей на юбку руку герцога с медным цилиндром.

Зрачки Анны Васильевны расширились. Она взвизгнула, словно на коленях у нее оказалась не обычная отрубленная конечность, а огромный черный паук, и вскочила. Дереванш тоже испытал неожиданный испуг и едва не скатился в ручей.

– Булатов! – задыхаясь от гнева, проговорила писательница. – Что за шуточки?!

– Мертвая рука герцога Пориза! – представил я словно экскурсовод важный музейный экспонат. – В ней, уважаемые, вы можете видеть вторую часть ключа!

И Рябинина, и архивариус, и Бланш Дебош склонились над высохшей кистью, лежавшей в траве. Все они были ошеломлены и первые минуты не могли произнести ни слова.

– Но как же… – начал первым Дереванш. – Это что ли ключ? Чего он такой круглый? Настоящий ключ должен быть в подземелье замка.

– Из свитка Мертаруса следует только то, что половинка ключа находится в мертвой руке герцога, а где эта рука – не сказано, – с торжеством пояснил я. – Что часть ключа находится в саркофаге Пориза – это всего лишь домыслы виконта Марга или кого-то там еще. А я, господа, работаю не с домыслами, а с реальными фактами. Когда я услышал от жриц о медном фаллосе и мертвой руке, то сразу заподозрил: речь о том, что мы давно ищем.

– Офигеть!… – прошептала Рябинина, робко потрогав мумифицированный обрубок герцога. – Точно ли это ключ? Чем докажешь, Булатов? Может, ты это все придумал, чтобы оправдать свои похождения и голых девочек в сумке?