Засмущалась, но молодой человек, одетый в косоворотку и в пиджак с висевшим на лацкане каким-то значком на цепочке, запросто заговорил с нею, а когда зазвучала балалайка, пригласил на танец. Вёл легко, непринуждённо, сыпал шутками, веселя компанию. Почувствовав возникшую симпатию, смело смотрела на кавалера. Растрёпанные в пылу танца волосы придавали ей вид задорной, озорной веселушки, лицо разрумянилось, а глаза радостно искрились...
После вечёрки пошли гулять по притихшему хутору и бродили по кривым улочкам до утра.
Стали встречаться каждую свободную минуту: неодолимо влекло друг к другу. Так, наверное, и рождается то чистое, волнующее сердце и кровь чувство, зовущееся любовью...
На осенний мясоед обвенчались в Плесистове, где Сапунов принял старообрядчество. На обратной дороге пошёл дождик, что обещало счастливую совместную жизнь.
В Гуреевске собрались в честь молодожёнов только свои: маманя с папаней, дядя Николай с тётей Пашей, тётка Арина с дядей Васей, дядья Денис, Малофей, Ларион со своими половинами, тётки Вера и Ганя с мужьями, сёстры и братья, пришли из Острова Вифлянцевы Харитон Парфентьевич с Агафьей Пимоновной. Погуляли, положив скромные дары, преимущественно по метру материи.
После свадьбы уехали молодые снова в совхоз "Победа Октября", где Илья по-прежнему работал бухгалтером, а её назначили старшей дояркой. И хотя была старшей, наравне с подчинёнными чистила базы, обмазывала плетни, ездила за соломой.
Трудилась, как и всю дальнейшую жизнь, до гуда в ногах, до ломоты в суставах. За старания отмечали, хвалили, даже выбирали в президиум на собраниях. А она... Она, сидя за столом, покрытым, как обычно в торжественных случаях, красным сукном, просто-напросто ... спала. От перешёптывания в зале, от монотонных речей неумолимо клонило в сон и, спрятавшись за чьей-либо спиной, со сладостью погружалась в него.
Как-то поехали в Карагичеву балку за дровами, увлеклась - ноги поморозила. Супруг помимо того, что был мастером на все руки, оказался и искусным лекарем - вылечил. В балках в те времена не только дрова заготавливали, но и ягоды с плодами. В Кириллиной, например, рос тёрен, в Жирковской и Поповской всегда родилось много яблок. Добро охраняли вооружённые дробовиками сторожа. Потом охрану снимали, и со всей округи пешком или на подводах собирались люди, чтобы запастись дарами осени.
Молодожёны жили на квартире, только у других хозяев. Илюша брался за любую задачу, ловко справляясь с нею, хотя, бывало, и делал что-либо впервые. Увлёкся изготовлением мебели, и особенно удачно получались венские стулья. Уходил в свободное от службы время за ветками, приносил охапками, выделывал, не торопясь, со смаком колдовал потом над ними. Из разрозненных заготовок появлялся стул-красавец, на который хотелось сесть тот час.
...Авилович, не выдержав доли единоличника, когда уже невозможно стало жить вне колхоза, вступил туда, работая возницей. Перестали коситься на него, на его семейство, перестали, перевстрев в переулке, хвалить, что держится за личное хозяйство. Не потому, что выбросили думку об индивидуальных наделах, а потому, что страшились: за длинный язык можно схлопотать срок, загремев в Сибирь или на Соловки. Поэтому помалкивали больше, а если становилось невмоготу - шёпотом делились потаённым с кем-нибудь из близкой родни. Да и то когда засыпали дети.
Ездовому в колхозе всегда занятие найдётся: обеды возить, корма для скотины, зерно в Суровикино отправить, за лесом съездить... Бузин в передовики не лез, но и сзади не плёлся. Поручаемое дело выполнял добросовестно и в срок.
Был Яков степенным человеком, мужчиной, вошедшим в возраст, когда знаешь, что такое фунт лиха и небо с овчинку. Когда вкушаешь полынь бытия и видишь жизненные просветы, где есть место шутке, смеху, меткому слову, женской утехе. От своей краткости казались те просветы ещё милее и слаже...
Время, как запряжённая четвёрка лошадей, борзо мчало седоков, умостившихся на нём, сквозь дни и годы.
Вновь на землю выпал вначале робкий, а затем уверенный снег, укрыв просторы Придонья чистейшим покрывалом, что скрадывало неровности степей. Рыже-коричневые кучки дерев украшали узором сверкающую под солнцем или луной белизну, отчего порой в душу закрадывалось грустное, а иногда тоскливо-щемящее настроение. Красота всегда почему-то вызывает у человека слёзы восторга, переходящие в печаль...
Но жизнь, особенно для молодых людей, полных планов и мечтаний, да к тому же и влюблённых, прекрасна во всех проявлениях времён года, погоды и человеческого расположения духа.