Сара Дейн

— Необдуманные слова, мистер Маклей! — сказал Хардинг с улыбкой. — Лишний проповедник там, лишний сям — это не страшно. Но подумайте о сотнях проповедников и о тысячах браконьеров и воров, крадущих домашнюю птицу, — это совсем иное дело… Да если подобных людей оставить безнаказанными, они скоро посчитают себя не хуже своих господ. Из-за таких вот настроений и случилась революция во Франции. Насколько я понимаю, это все началось оттого, что король, проявив слабость, собрал там их всех вместе и дал им понять, что они смогут участвовать в управлении. И они, разумеется, при первой же возможности захватили власть, теперь королевская семья заключена в Тюильри, а судя по темпераменту этих французиков, все может кончиться для них гильотиной. — Он помолчал, а затем твердо заключил: — И с чего все это началось? Наверняка с освобождения от наказания какого-нибудь там браконьера и с того, что разрешили каким-то типам бродить по стране и сеять смуту.

Райдер кивнул в знак согласия.

— Я считаю, что правосудие должно вершиться. Порой закон бывает действительно суров к беднякам. Но бунт зреет в массах, и их следует учить, что они не смеют нарушать закон и при этом рассчитывать на безнаказанность. Эти агитаторы опасны. Только дай им шанс — и они свергнут короля вместе с правительством. Возьмите, например, этого негодяя Тома Пейна… Его «Права человека» — этот документ настолько пропитан изменой, что автор заслуживает повешения.

Брукс, рискнув услышать обвинение в якобинских настроениях, заметил:

— Все, чего добивался Том Пейн, — это представительное правительство и пенсии по старости.

— Том Пейн хотел добиться упразднения монархии и Палаты лордов, — сказал Хардинг. — Он хотел, чтобы бедняки получали образование, не соответствующее их положению, и он был бы рад, если бы нами стала управлять банда батраков, как сейчас в Париже.

— Только взгляните на влияние, которое проповеди Пейна и французская революция оказали на Ирландию! — сказал Райдер. — Вульф Тоун — сумасшедший головорез! А ирландцы еще далеко не покончили со своим восстанием, поверьте мне!

Эндрю сказал, размышляя вслух:

— Вряд ли будет справедливо винить французскую революцию в агитации в Ирландии. По-моему, ирландцам просто не нравится, что их страной правят английские солдаты. А что касается самой Англии, мистер Райдер, не кажется ли вам, что Огораживание, которое согнало крестьян с их земель и загнало их на фабрики, является истинной причиной недовольства? Многие из тех, кто до этого был счастлив и доволен, не может сейчас даже заработать на жизнь. Вот почему они воруют и браконьерствуют.

При этих словах капитан поднялся из-за стола.

— Да, они воруют и браконьерствуют, за что совершенно правомерно ссылаются в Ботани-Бей. Только дай им почувствовать хоть раз, что они могут делать это безнаказанно, и настанет конец порядку и порядочности.

— Вы, несомненно, правы, сэр, — сказал Эндрю. — Я не говорил, что их не следует наказывать. Но я не вижу порядка в том законе, который осуждает убийцу к повешению или пожизненной ссылке в Ботани-Бей и назначает то же самое наказание за нелегальный отлов одного-двух зайцев. В этом нет здравого смысла.

Хардинг хихикнул.

— Вы рассуждаете, как член парламента от вигов, Маклей! Вы, небось, станете говорить о реформе законодательства, если вас послать в Вестминстер?

Все засмеялись. Эндрю ответил вполне дружелюбно:

— Я становлюсь сторонником реформ только за бутылкой вина. Боюсь, что в другое время судьба ближнего меня совсем не беспокоит.

— Очевидно, — протянул Уайлдер, — не стоит ожидать серьезных политических взглядов или реформ от шотландского фермера, заделавшегося моряком.

Эндрю, совершенно этим не обескураженный, обернулся к нему.

— Возможно, шотландские фермеры и мало понимают в политике, по крайней мере по вестминстерским стандартам, но от этого мои слова насчет того, что не каждый из наших узников — преступник и не каждая женщина — шлюха, не становятся неверными. Мне кажется, миссис Райдер готова попробовать взять в услужение одну из женщин, и, вполне вероятно, она найдет себе подходящую.

Капитан Маршалл посчитал, что они уделили достаточно времени неприятному разговору, и поднялся из-за стола. Остальные последовали его примеру.

— Превосходное вино, мистер Райдер, — пробормотал он, поклонившись.

Райдер также отвесил поклон.

Капитан оглядел собравшихся офицеров. По лицу его блуждала улыбка. Он слегка наклонился вперед, опираясь о стол кончиками пальцев.

— Ну, мистер Маклей, вы, кажется, выступаете защитником узников. В таком случае, я полагаю, вы окажетесь наилучшей кандидатурой для того, чтобы выяснить насчет этой женщины, Сары Дейн.

Эндрю напрягся, кровь бросилась ему в лицо.

— Есть, капитан!

— А если ее на борту нет, — продолжал капитан, — я уверен, мы можем доверить выбор женщины вам. Не правда ли, джентльмены?

Эндрю заметил скрытые усмешки и услышал хор согласия.

— Есть! — сказал он.

Капитан снова поклонился Райдеру: