Сара знает (СИ)

Так проходит ещё несколько минут. Алкоголь медленно, но верно растекается по моим венам, отправляя всему телу приятную слабость. Я здороваюсь с Трейси, Джейком и его девушкой Молли, так не столкнувшись ни с Тёрнером, ни со Стефани. Боже мой, последняя, надеюсь, сейчас развлекается со своей бывшей где-нибудь в чулане. Наверняка. У обеих так глаза горели при встрече, уверена, они ещё что-то чувствуют друг к другу. Да и Дани эта — та ещё красотка, Стеф не сможет устоять перед ней снова.

— Кого караулишь? — чьи-то большие ладони вдруг ложатся на мои бёдра, и от неожиданности я вздрагиваю, проливая на блузку пунш. — О-упс.

Обернувшись, я отправляю Майклу уничтожающий взгляд, но в ту же секунду оказываюсь прижата к стене. Выпитый пунш даёт о себе знать, и мне уже не хочется ударить его между ног за испорченную блузку. Вместо этого я только усмехаюсь и качаю головой, пытаясь отстранить от себя довольного Тёрнера. Тот не отрывает потемневшего взгляда от моей груди, на которой теперь красуется бледно-розовое пятно.

— Ты испортил мою любимую блузку! — сокрушаюсь я, наконец, найдя в себе силы отпихнуть от себя Майкла.

Он делает шаг назад, скользя оценивающим взглядом по моей фигуре. Это заставляет меня закатить глаза и ухмыльнуться. Музыка теперь звучит будто где-то на фоне, а всё перед глазами беспощадно кружится. Ну, конечно, смесь пунша и виски — адская смесь. А главный дьявол сейчас стоит передо мной и ручонки свои ко мне тянет.

— Пошли, тебе надо переодеться! — он хватает меня за руку, но я резко отстраняюсь, когда слышу знакомую мелодию.

Боже мой, под эту песню я рыдала на День Колумба, когда поняла, что пришла на вечеринку одна! Я чувствовала себя такой жалкой, мне было так одиноко, когда кругом все танцевали и целовались, когда в тот же день Дерек предложил Кэнди встречаться, а Бобби сделал вид, что не знает меня, когда я попросила его станцевать со мной для вида. А сейчас… сейчас передо мной стоял самый популярный парень в школе и смотрел на меня так, будто я была единственным человеком на всей этой чёртовой вечеринке, и выглядел он потрясающе, даже оставаясь в своём этом неизменном футбольном бомбере, с гематомой под глазом и пьяной ухмылкой. Но он стоял здесь, и ты только руку к нему протяни…

И я протягиваю, с неловкой улыбкой бормоча:

— Потанцуй со мной.

— С удовольствием, — мгновенно отзывается он.

Майкл хватает меня за талию, и даже если песня довольно энергичная, мы двигаемся медленно, прижавшись друг к другу в этом нелепом танце. Я знаю, что на нас все смотрят, знаю, что нас может заметить Стефани, а ещё я знаю, что завтра наверняка буду жалеть об этом, но сейчас это так невероятно — просто пытаться делать вид, что я умею танцевать, обнимать его за шею и пьяно улыбаться, видя лишь расплывчатые очертания, огоньки и блеск в глазах парня напротив. Он крепче сжимает мою талию и наклоняется к моей шее.

— Сара, я устроил эту вечеринку не ради Стефани, — вдруг признается он, и я улыбаюсь, скрещивая руки за его шеей.

Словно это вовсе меня не удивило.

— Песня закончилась, — сделав вид, будто я его не услышала, я отстраняюсь и опускаю взгляд на свою блузку. — Одни беды кругом.

Майкл усмехается, берет меня за руку и уводит из гостиной. Почти на каждой ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, расселась всякая пьянь, хотя я не уверена, что сейчас выгляжу трезвее их, через раз спотыкаясь и хихикая. Тёрнер тоже выпил, но он всегда, черт возьми, держится уверенно, даже когда я теряю равновесие и почти падаю, а сильные руки его вовремя успевают поймать меня за талию. Наши лица оказываются критически близко друг к другу, и, ухмыльнувшись, я быстро целую парня в нос.

— И всё? — разочарованно стонет он.

Всё как в тумане. Тем не менее, пелена рассеивается, когда мы оказываемся в его ванной, и брызги ледяной воды каким-то образом оказываются на моем лице. Широко распахнув глаза, я смотрю на отражение в зеркале, замечая Майкла, пытающегося меня умыть.

— Что ты делаешь? — кричу я, когда его ладонь в очередной раз касается моей щеки.

— Хочу привести тебя в чувства, — Тёрнер закрывает кран, хватая меня за руки.

— Ты и сам пьян!

Он поднимает брови и ухмыляется, когда сила тяготения в очередной раз уводит меня в сторону.

— Я держу себя в руках, а ты нет.

— В каком это смысле? Я держу себя в руках!

Правда, если не учитывать того факта, что я не помню тот момент, как мы поднялись по лестнице и оказались в его ванной.

Майкл отводит от меня затуманившийся взгляд и кивает в сторону крана.

— Нужно застирать блузку от пунша. Я пока принесу тебе свою футболку.

Остолбенев, я пытаюсь придать его словам смысл, но совсем не узнаю Тёрнера — будто мы поменялись ролями. Почему мне сейчас хочется повиснуть на его шее и никогда не отпускать, даже на пару секунд, чтобы достать для меня футболку? Почему сейчас в этом свете он кажется мне ещё более привлекательным, чем обычно, и почему он, вообще, выглядит таким серьёзным? Не пытается приставать, не отпускает свои чёртовы шуточки, от которых ноги подкашиваются? Он обнаглел? Где, где мой Майкл Тёрнер?!