Сарабанда под солнцем

- Ваня, не зли меня, - она застегнула последнюю пуговицу плаща и взялась за ручку двери.

- Может, все-таки останешься? - как можно мягче спросил Иван и тронул Юлиану за плечо. - У меня, кстати, очень удобная кровать.

- Решил потесниться? - ее глаза радостно блеснули.

- Я уступлю ее тебе полностью, - великодушно пообещал Иван.

- У тебя неспокойно, - резко оборвала его Юлиана и вышла за дверь. - Кстати, - обернулась она уже на лестничной площадке, - поговаривают в народе, что у него были шашни с Настей Стаценко. - Дверь захлопнулась.

Ошарашенный Иван стоял у закрытой двери. Настя Стаценко - лучшая подруга Лары. Да что там лучшая - единственная, можно сказать.

Заперев, как следует, дверь на три оборота, Иван прошел в кухню. Спать уже не хотелось. Он достал из холодильника лед и налил в стакан виски. Было три часа утра. Положение дел виделось ему весьма удручающим. Юлиана усложнила и без того непростую ситуацию. Благодаря ее визиту, в своей квартире сейчас он чувствовал себя заложником. Иван даже содрогнулся от ужаса, представив, что будет, если сюда придут с обыском. Какова цель Юлианы? А что, если это была тонко спланированная игра против него? Нет, на роль ловкой интриганки, Юлиана не тянула. Мозгами не вышла. Да и зачем ей это? Разве что это очень надо кому-нибудь другому. Кому? Иван чувствовал себя скверно. Подумалось о матери. Это, пожалуй, единственный человек, кому будет по-настоящему горько, если с ним что-нибудь случится. Она очень переживала, что Иван в свои сорок лет так и не завел семьи. Она говорила, что у него уже выработались повадки одинокого мужчины, которые ее очень раздражают. Что конкретно имелось в виду, Иван не выяснял. Когда она начинала говорить про женитьбу, он старался отключаться, уходил в себя, но кое-какие обрывки ее слов все же задевали за живое. "Когда меня не станет, кто о тебе печалиться будет?" - говорила она. Действительно, наверное, это очень важно, когда о тебе печалиться есть кому. А еще она не любила Лару. Наверное, потому что чувствовала - это из-за нее ее сын скрыто страдает многие годы. Конечно, она как воспитанная женщина никогда прямо не высказывалась на этот счет, но стоило Ивану хотя бы вскользь упомянуть о Ларе, как лицо милой матушки приобретало удручающе постный вид.

Он все еще держал в руке стакан, на дне которого лежали несколько подтаявших ледышек. Иван протянул руку к бутылке с виски, долил в стакан, однако пить передумал. Надо было срочно что-то решать с оружием Павла. Там сейчас полно отпечатков Юлианы. Это его как-то успокаивало. Слава богу, что он машинально не взял револьвер в руки. И то, что Юлиана не спровоцировала его на такие действия, тоже слегка ободряло. Слегка... Иван открыл один из шкафчиков и оторвал от рулона чистый целлофановый пакет, чтобы упаковать орудие убийства.

Уже светало, когда измученный Иван убрал в ящик отвертку. Пометавшись изрядно по всей квартире в поисках тайника, он нашел единственный вариант - спрятать револьвер в акустическую колонку, вытащив предварительно оттуда все нутро. Место было явно ненадежное, но ничего другого в данный момент он придумать не мог. Завтра, точнее уже сегодня, будет нелегкий день. Необходимо хотя бы пару часов поспать, - решил Иван.

Солнце старалось из последних сил. Если бы не желтые листья, изредка попадавшиеся на дорожке, никто и не подумал бы, что уже сентябрь. Иван неспешно шел к дому Лары, оставив свой автомобиль сразу у ворот. С тех пор, как они переехали в этот дом, прошло пять лет. Сколько раз за это время он проходил здесь? Не сосчитать. И каждый раз с трепетным чувством скрытой радости от встречи с ней. Всегда, какие бы неприятности не сопутствовали визиту, возможность посетить этот дом - уже было счастьем.

- Добрый день, Иван Владимирович! - раздалось из зарослей клематиса, плотно обвившего забор. Иван остановился.

- Я здесь, - услышал он вновь и оглянулся на голос. Голова круглолицей соседки, плотно повязанная платком и едва видневшаяся над изгородью, напоминала колобка.

- Здравствуйте, Анна Григорьевна, - Иван махнул рукой и направился дальше.

- Иван Владимирович, ну что же вы уходите! - возмутилась соседка. Иван от удивления остановился и направился к забору, за которым находился дом дипломата. Здесь он практически не жил, обитал с семьей все больше за границей, а за домом приглядывала теща, Анна Григорьевна. Была она из разряда тех соседок, которые кроме еле внятного приветствия, никогда не проявляли желания пообщаться, как это обычно бывает у соседей, живущих через забор. Лара рассказывала, что после вечеринок, которые частенько устраивал Павел, соседка и вовсе здороваться не желала. И тут такая неожиданная любезность! От кого только имя его узнала? Очень странно...

- Как поживаете, Анна Григорьевна? - почтительно склонив голову набок, спросил Иван.