Саракамуш

– Ты вчера не закончил. Что ты чувствовал, когда держал в руках письмо?

Саракамуш мгновенно пришёл в ярость.

– Да что ты знаешь о чувствах? – закричал он, в лицо графу Шаповалову пугая всех вокруг своей вспышкой. – Ты когда ни будь, чувствовал, как из твоего тела выходить кровь вместе с каждым вздохом? Ты чувствовал, как кости вонзаются в плоть при каждом шаге? Ты чувствовал, как тебе выжигают грудь, когда у тебя невыносимо болит каждая частичка тела? Да я там в шахте вас всех ненавидел, всех. За то, что оставили меня одного терпеть эти муки. Не говорите мне о чувствах. Никогда! Слышите? – закричал Саракамуш.

Иза обняла Саракамуша. Потом отстранилась и поглаживая рукой его лицо зашептала нежные слова.

Все подавленно молчали. Они были напуганы неожиданным приступом ярости Саракамуша и понимали, что он всё вспомнил. Они бы наверное ушли, но их останавливала Иза. Иза не только не испугалась, но и пыталась успокоить Саракамуша. Рипсиме с испугом ожидала новой вспышки, но уже в отношение Изы.

Время шло. Иза продолжала гладить лицо и шептать. Саракамуш ни единого слово не произносил. Его грудь бурно взымалась. Лицо было искажено от гнева, но он молчал. И это вселяло надежду в присутствующих. Мало помалу Саракамуш начал успокаиваться. Иза продолжала гладить его лицо. Вот и Саракамуш что-то прошептал в ответ. Иза снова что-то и…все замерли. У Саракамуша появились в глазах слёзы.

– Скажи им, – так, чтобы её слышали все, мягко, очень мягко сказала Иза, – скажи им всё, что у тебя на сердце и тогда, тогда они смогут тебя понять, даже когда ты начнёшь злиться.

– Не могу, – прошептал Саракамуш, – я только тебе могу сказать, что у меня на сердце.

– Они же твоя семья! Ты ведь этого хотел? Посмотри, они и сейчас все здесь, беспокоятся за тебя. Волнуются. Они переживали за тебя с первого дня. Страдали, мучились. Ашот и Ася так сильно переживали за тебя, что забыли о собственном счастье. Зоя страдала вместе с Ашотом. А Роберт, Роберт стоял на коленях, и просил перед всеми у тебя прощения за то, что не смог помочь тебе. Они все очень страдали. Крёстный ни одного дня не жил спокойно после того как тебя отправили, а каторгу. Он делал всё возможное, чтобы спасти тебя. Он даже обо мне забыл. Знаешь, что он говорил? Крёстный полюбил тебя как родного сына. Только по этой причине и хотел, чтобы именно ты стал его наследником. А моя мама? Она всё это время находилась с нами. Она страдала с нами, переживала и плакала вместе с нами. Никто из них ни одного дня не радовался. Ты нас всех объединяешь. Именно ты олицетворяешь для всех нас семью. И если ты сейчас не скажешь, что у тебя на сердце, они снова будут переживать, и снова будут волноваться за нас. Скажи им, скажи… – Иза поцеловала его в лоб и отстранилась.

– Не слушайте меня, не слушайте, – прошептал Саракамуш прерывающимся голосом, – всё неправда, всё…я никогда не чувствовал к вам ненависти, никогда…Иза, Ашот, Ася, я тосковал по вам, тосковал так сильно, что радовался когда меня били. Ведь я мог ненадолго забыть о вас.

Ашот и Ася вытирая слёзы, сели на постель и положили свои руки на руку Андро.

– Я и Роберта всегда любил как брата. И всегда желал им с Асей счастья. Я и по Зое очень скучал. Особенно по её ссорам с Ашотом. А у вас, – Саракамуш остановил взгляд на Рипсиме, – у вас мама Рипсиме, я прошу прощения за каждую слезу пролитую по моей вине.

Рипсиме тоже не сдержалась и заплакала.

– А вы? – Саракамуш устремил глубоко признательный взгляд на графа Шаповалова, – вы оберегали меня словно родной отец. Я знаю, что причиной вашей настойчивости являлось не столько желание продолжить достойное имя, сколько забота обо мне и Изе. Я прошу прощения у вас. Прошу прощения за все сказанные или несказанные слова, которые могли причинить вам боль. Я искренне предлагал вам распоряжаться моей жизнью, потому что знаю, вы сделаете это лучше меня. Я у всех прошу прощения. Я так вас хотел всех обнять и сказать все эти слова, но вместо этого повернулся и ушёл. Я обидел вас. Простите меня!

Вошёл врач Сергей Петрович. Увидев, что все в комнате плачут, он только покачал и сразу вышел.

Ашот достал из кармана вчетверо сложенный листок и показал его Саракамушу.

– Я от твоего имени написал письмо Изе, – вытирая слёзы сообщил Ашот.

Саракамуш резко помрачнел. Иза, а вслед за ней и остальные, стали делать Ашоту отчётливые знаки, призывающие его замолчать. Но Ашот ни на кого не обращал внимания.

«От Андро Пахлавуни для Изы Ванандаци!