Саракш: Кольцо ненависти

…Дождь не переставал. Конечно, приятнее сейчас сидеть в кантоне и глотать горячую водку, но он старый солдат, верный своему долгу. Как сказал ему господин ротмистр Доон (капрал не признавал новомодного обращения «гражданин», да оно и не прижилось в армии): «Надеюсь на тебя, капрал Бузудеш, — не подведи!». И он, капрал, не подведет, тем более что людей на базе раз-два и обчелся: большая часть гарнизона «Дзеты» по личному приказу его превосходительства генерала Шекагу была выведена на учения. Большая и лучшая часть — на базе «Дзета» остались только смена караула, тревожная рота, больные в лазарете да сидельцы на гауптвахте. А это нехорошо, потому что в подземных ангарах стоит спецтехника — шесть машин-трансляторов, уцелевших еще от того памятного прорыва, а хонтайская граница — вон она, рукой подать, от силы часа четыре езды по шоссе, даже по шоссе раздолбанному. Спецмашины вообще-то полагалось отогнать в столицу, но пока собирались это сделать, в столице началось черте что, и танки-трансляторы законсервировали, и высокое начальство о них, похоже, позабыло. Хотя ему, капралу Бузудешу, не по чину рассуждать о таких вещах — его дело следить, чтобы охрана базы во время его дежурства неслась как положено, а не абы как, как все нынче делается. За этими новобранцами, не знающими, где у автомата магазин, нужен глаз да глаз, и поэтому капрал Бузудеш шел вдоль периметра, невзирая на дождь.

Ну вот, так и есть: у седьмого поста не видно силуэта часового, массаракш! Скотина малахольная — спит, наверно, спрятавшись от дождя под навес, или, хуже того, накурился какой-нибудь дряни, чтобы не скучно было стоять на посту. Ну, погоди, сейчас ты у меня получишь… Да, так и есть: лежит, урод, и даже не шевелится! Обкурился, массаракш, я так и знал!

…Острое чувство опасности настигло капрала, когда он еще только наклонялся над неподвижным телом часового и еще не понял, что тот не спит, то есть спит, но уже вечным сном. В следующую секунду мышцы опередили разум — капрал дернулся в сторону; в столб, возле которого он стоял, вонзился метательный нож, а перед Бузудешем возникла размытая темная фигура.

Автомат, который бывалый капрал по многолетней привычке держал наизготовку, не подвел. Перечеркнув «паяца» короткой очередью, капрал Бузудеш, словно прыгая с обрыва в бурлящую воду, бросился к постройкам центра базы «Дзета».

Ночь взорвалась. На вершине сторожевой вышки с громом вспух огненный шар, из него, вопя и размахивая руками и ногами, вывалился горящий человек. Стреляли уже со всех сторон, тут и там мелькали «паяцы» — хонтийские диверсанты-коммандос, прозванные так за их дергающиеся «резиновые» движения; в пролом стены, рассыпая снопы искр, втиснулось рыло легкого боевого транспортера. И капрал Бузудеш чутьем вояки-профессионала понял, что бой если еще не проигран, то будет проигран в считаные минуты: нападавшие, похоже, были хорошо осведомлены о системе обороны «Дзеты» и практически одновременно вывели из строя все огневые точки ее внешнего периметра. И еще он понял, что к ангарам бежать уже поздно, как поздно бежать и к казарме тревожной роты: здание казармы уже полыхало, из темноты на свет били пулеметы, и суетливые фигурки солдат, заполошно выскакивавших на плац, падали одна за другой. И капрал побежал к бункеру связи, на какую-то пару секунд опередив «паяцев».

Пуля ударила его в бок, когда он был уже у самого бункера, и чуть не сшибла капрала с ног, но все-таки он смог ввалиться в бункер и даже закрыть за собой бронированные двери. Капрал знал, что долго он тут не продержится, хонтийцы подорвут бункер гранатами, но он надеялся успеть сделать то, что может и должен сделать настоящий солдат Легиона.

Пошатываясь и сжав зубы — комбинезон быстро набухал кровью, и боль обжигала, — он добрался до аппаратной и нажал приметную кнопку тревожного сигнала, успев запоздало удивиться тому, что в аппаратной нет дежурного связиста.

Вспыхнула зеленая лампочка, и капрал почувствовал облегчение: значит, диверсанты еще не вывели из строя все линии связи. Сжатый в пакет импульс ушел по назначению, и в столице уже знают о нападении хонтийцев на базу «Дзета». Но там не знают еще кое-что, и капрал Бузудеш, из последних сил выдираясь из накатывающего на него небытия, прохрипел в микрофон:

— База «Дзета» атакована хонтийским десантом. Под угрозой захвата спецтехника, шесть единиц. Доложил капрал…

И, теряя сознание, повалился на пульт, а потом медленно сполз на пол, пачкая кровью приборную панель.

* * *

— Один только вопрос, Рудольф: почему я? Разве у вас не хватает своих людей, хотя бы этих ваших молодых ребят из института?

— Потому что, — Сикорски устало потер лысину, — у меня нет под рукой никого, кроме тебя, кто был бы невосприимчив ко всему спектру пси излучения. Ты, конечно, отправишься не один, но захваченные излучатели могут быть включены, и тогда… Вот поэтому мне и пришлось тебя вызвать, невзирая на все твои личные трудности и все остальное. Неужели ты сам еще этого не понял?