Саранча

Вопреки ожиданиям Валерия, Санычев поехал в одной машине не с ним, а с матерью Игоря. Несмотря на раннее время, потихоньку смеркалось: на небо выползли тучи, из них повалил густой и мокрый не то дождь, не то снег, и дорога за городом моментально превратилась в каток.

У самого дома Игоря Санычев вылез из машины и долго прощался с Викторией Львовной, однако за калитку не зашел, а так и стоял на самом снегопаде минуты три, пока не оброс весь белыми пушистыми хлопьями. Виктория Львовна у порога еще раз обернулась, помахала узкой ладошкой обеим машинам и исчезла за дверью.

Дорога обратно в город была паршивой донельзя. Машины шли, включив противотуманные фары и катаясь из стороны в сторону. На одном из взгорков Валерий заметил тяжелогруженый фургон. Колеса фургона надсадно вращались, но он тем не менее неумолимо сползал вниз.

Въезд на завод был покрыт девственно-чистым снегом. Санычев вылез из машины и довольно сухо предложил московским гостям обождать снаружи. Когда Валерий, поднимаясь по лестнице, в последний раз оглянулся, он увидел, как санычевская «Волга» закатывается в глубь двора. Джип с ребятами Валерия остался на стоянке у проходной.

Дверь из директорского кабинета в комнату отдыха была распахнута. В комнате громко разговаривал телевизор, на диване развалился Чердынский. При виде Валерия, вошедшего в комнату отдыха вслед за Санычевым, он удивленно поднял брови.

Валерий поскорее, не дожидаясь приглашения, сел в широкое кожаное кресло. Ему показалось, что в здании очень жарко. Пронзительный писк телевизора штопором ввинчивался в уши. Чердьшский с Санычевым оживленно заговорили: Нестеренко с трудом понял, что тот грузовик, который застрял на взгорке, шел с сырьем на комбинат и что как бы он не попал в аварию. Чердынский спросил, с чем был грузовик, директор назвал какое-то шибко непонятное слово, и Чердьшский сказал:

— Совсем обалдели, да?

— Да ладно, не первый раз возим, — проговорил Санычев. И обернулся к Валерию:

— Так о чем вы хотели поговорить?

— Об Алихани, СПИДе и цикло… цисплантине.

Санычев слегка побледнел.

— Когда я спросил вас, Демьян Михайлович, кто мог заказать Игоря, вы назвали мне Спиридона, так? А ты, Алеша, рассказал мне трогательную историю о московских фармацевтических корпорациях. Я, конечно, понимаю, что я не тот человек, которого стоит посвящать в детали вашей хозяйственной деятельности, но все-таки есть единственные люди, которым было выгодно убрать Игоря. И я так понимаю, что именно они финансируют губернатора…

В кабинете наступило тяжелое молчание. Потом Санычев с усилием сказал:

— У вас не совсем верное представление о методах западных корпораций, Валерий Игоревич. Они переманили Игоря. Он уезжал. Зачем им в него стрелять?

— Вы оба утром встречались с доктором Гертцки. Что от вас хотела «Ланка-Гештальт»?

Санычев промолчал. Чердынский ответил:

— Допустим — купить нас.

У Валерия страшно кружилась голова, и он с трудом услышал свой собственный голос:

— Почему вы не сказали этого мне?

— Потому что «Ланку» трясет от нашего имени. Потому что, с точки зрения «Ланки», Россия — это страна, где украли ее лекарства. А если вы впридачу возьмете доктора Гертцки и подвесите его за ноги, по своему обыкновению, то «Ланка» перестанет трястись и начнет орать. И последствия этого для завода мне даже страшно представить…

Валерий закрыл глаза и вытер лоб, а когда он открыл их, над ним стоял Чердынский и смотрел на него укоризненным взором.

— Ты показался врачу? — спросил медик из органов.

— Не успел. Со мной все нормально

— Какое, к черту, нормально. Сними пиджак и рубашку. Демьян, ножик есть?

— Сейчас принесу.

Санычев вышел в кабинет, видимо, за ножом. Валерий потянулся левой рукой к рубашке. Пальцы почти не гнулись.

В предбаннике громко хлопнула дверь, так громко, что на столике перед Валерием подскочила бутылку с водой. Валерий, закрыв глаза, казалось, дремал в кресле.

Санычев задерживался — Чердынский, недовольно поморщившись, шагнул в кабинет, прикрыв за собор дверь.

Генеральный директор «Зари» стоял у стола, судорожно сжимая в руках старый хирургический скальпель, который он достал из ящика. Напротив него возвышался Павел Когут по кличке Спиридон, в щегольской кожаной куртке и со щербатой улыбкой на неестественно красном выбритом лице. С флангов Спиридона прикрывали двое горилл.

Когда впоследствии милиция пыталась расследовать события, предшествовавшие появлению Спиридона в кабинете генерального директора «Зари», то ей пришлось признать, что в ту ночь главный тарский беспределыцик окончательно и бесповоротно спятил.

Все началось с бронированного «мерса».

«Мерс» по заказу Спиридона был куплен владельцем автосалона Ложечкиным в Германии, переоборудован в России и прибыл в Тарск утром. Респектабельный Ложечкин, ходивший под «крышей» Спиридона, самолично отправился в гараж осмотреть машину и на всякий случай прогнать ее через компьютерную диагностику. Он очень хорошо представлял себе, что с ним будет, если в роскошной тачке обнаружится какой-нибудь изъян.