Саранча

Жечков смирился со своим недостатком, покорно наклонял голову, когда жена или любовница завязывали на нем галстук, и почти не вспоминал о нем, почему-то за исключением случаев, когда он встречал Семена Колунова. Гибкий, бесстрастный Колун, за которым тянулся шлейф потрясших область убийств, казался ему человеком, который живет цветной жизнью. Жечков злился, говорил себе, что цветная жизнь значительно отличается от жизни кровавой, но ничего поделать с собой не мог. Он иногда ловил себя на том, что попросту завидует Колуну.

— Садитесь, — сухо сказал губернатор. Колун, не колеблясь, сделал шаг назад и опустился — не на стул, стоящий вдоль стола для заседаний, на который ему указал губернатор, а на толстое кожаное кресло чуть наискосок. Два таких кресла стояли возле низенького журнального столика

Прежде чем губернатор успел подумать, он невольно шагнул в сторону второго кресла. И остановился. Вместо того чтобы беседовать, как начальник и подчиненный, — он, Жечков, в своем тронном кресле, во главе стола, осененный российским триколором, Колунов на узком стуле, на котором ворочаются получающие разнос заместители. — вместо этого серийный убийца предлагал ему дружескую беседу на равных, в удобных креслах при журнальном столике!

— Семен Семеныч, сядьте за стол, — сказал губернатор.

Колун лениво поднялся, отодвинул ближайший к Жечкову стул и сел.

— Чем обязан встрече, Виктор Гордеич? — улыбаясь, спросил Колун

— Вы прекрасно знаете чем. Область считает недопустимым банкротство градообразующего предприятия.

— А при чем тут я? — развел руками Колун. — Банкротил его какой-то «Арс». Тоже мне, проблема. Сунули судье штуку баксов и обанкротили.

Губернатор медленно наклонился через стол.

— Судье Барановой не давали тысячу баксов. Судье Барановой позвонили и сказали, что с ее дочкой случится что-нибудь нехорошее, если она не прислушается к требованиям «Арса». И дочка судьи Барановой пропала из дома, и ее не было дома, пока слушалось дело… Ты всегда экономишь, Семен Семеныч, даже на тысяче баксов.

— Кошмар, — с белозубой улыбкой сказал Колунов, — в моем городе — и красть пацанку! Найду, кто сделал, ноги повыдергаю…

— Это не твой город, Семен Семеныч, и это не твоя область. Ты слишком много о себе вообразил. Если повару на заднем дворе не препятствуют резать свиней, это еще не значит, что его пустят за стол с гостями.

— Не понял, — бесстрастно отозвался Колунов.

— Твой уровень — это чечены на рынке. А комбинат «Заря» — это не твой уровень.

Колун помолчал. Черт возьми. Даже на стуле он сидел так удобно, как будто нежился в джакузи.

— Знаешь, Виктор Гордеич, — сказал он, — я ведь тоже за последнее время поиздержался. На твою избирательную компанию. Звонит вчера очередной козлик в Кубеевку, денежку требует на проведение семинара по инвестициям, третий раз за неделю мы твой семинар одариваем… Если это не рэкет, то я сантехник Вася. Мне же как-то расходы нужно возмещать? Вот и будем считать, что «Заря» мне отходит в возмещение…

Губернатору мучительно хотелось спросить Колуна, какого цвета у него галстук. Жечков резко встал.

— Семен Семеныч, — сказал губернатор, — я думал, вы понимаете, что моя и Санычева ссора — это просто предвыборный трюк. У нас нет никаких разногласий. Мне просто не хочется соперничать во втором туре с этим коммунистом Байбаковым. Кандидат Санычева должен оттянуть на себя достаточное число голосов. И все. И если ты завтра же не отзовешь свой иск, я тебе гарантирую капитальную изжогу, Семен Семеныч.

Колун растерянно сморгнул. Слухи о том, что вражда между губернатором и директором — это просто туфта, по городу, конечно, ходили. Колун, перед тем как подавать в арбитраж, тщательно отследил их источник и убедился, что слухи распространяет сам завод, дабы отпугнуть возможных претендентов. Колун был готов поспорить на миллион баксов, что никакой правды в слухах нет и что вражда между губернатором и заводом — штука такая же подлинная, как собор Петра и Павла в Риме. И вот теперь Жечков заявил ему это в лицо. Жечков нагло врал — научился, интеллигент. Но вранье по крайней мере еще раз требовало проверки. И, кроме того, в рукаве у Колуна был еще один козырь, который следовало приберечь на самый крайний случай и который губернатору крыть будет нечем, даже если он сказал Колуну правду.

— Ну что ж, — развел руками Колун, — спасибо, Виктор Гордеич, за информацию. Будем думать.

И поднялся, гибкий и легкий, как вынутая из ножен шпага.

Губернатор сидел минут пять в кабинете, не шевелясь, а потом набрал номер своего начальника службы безопасности.

— Ушел? — спросил губернатор.

— Не. В коридоре стоит. Зацепился языком с Вьюницким…

— Слышь, Антон, — спросил губернатор, — а какого цвета у него галстук?

— Э…э… бордовый. А что?

— Так, ничего.

Губернатор повесил трубку и уставился в окно ничего не выражающим взором.

***

Доктор Фритьоф Гертцки, член совета директоров шведско-американского фармацевтического концерна «Ланка-Гештальт», отловил генерального директора «Зари» в предбаннике губернаторского кабинета.