Сарантийская мозаика

На этот раз, хотя она продолжала смотреть ему в глаза и даже немного вздернула подбородок, она все же покраснела. Криспин почувствовал, что у него вспотели ладони. Он прижал их к своей тунике. Поразительно, но он почувствовал, как в нем шевельнулось давно угасшее желание. Какое-то безумие, хотя желание часто и есть безумие. О царице Батиары невозможно, ни при каких обстоятельствах, так думать. Она предлагала свое лицо и изысканно наряженное тело его запоминающему взгляду только для того, чтобы он мог рассказать о ней императору на другом конце света. Он никогда не мечтал вращаться — и не хотел этого — в этом мире царственных теней, но его мозг, любящий решать головоломки, уже заработал, соревнуясь в скорости с биением сердца, и он начал различать отдельные фрагменты этой картины.

Ни один мужчина и ни одна женщина не должны знать.

Ни одна женщина. Куда яснее. Его просят отнести предложение ее руки императору, который прочно женат, да еще на самой могущественной и опасной женщине в известном людям мире.

— У императора и его жены-актрисы низкого происхождения нет детей, увы, — тихо произнесла Гизелла. Криспин догадался, что его мысли отражаются на лице. У него это не слишком хорошо получается. — Печальные последствия ее... профессии, как можно предположить. И она уже не молода.

«А я молода, — вот что скрывалось в послании под теми словами, которые он должен передать. — Спаси мою жизнь, мой трон, а я предлагаю тебе свою землю, Родианскую империю, завладеть которой ты стремишься. Я верну запад твоему востоку и дам тебе сыновей, в которых ты нуждаешься. Я красива и молода... спроси человека, который передаст тебе мои слова. Он это подтвердит. Только спроси».

— Ты считаешь... — начал он. И замолчал. С усилием взял себя в руки. — Ты считаешь, что это можно сохранить в тайне? Моя госпожа, если только узнают, что меня привели к тебе...

— Доверься мне. Ты не окажешь мне услугу, если тебя убьют по дороге или после приезда туда.

— Ты меня успокоила, — пробормотал он.

К его удивлению, она снова рассмеялась. Интересно, что подумают те люди за дверями, слыша это. Интересно, что еще они могли услышать.

— Ты не могла отправить с этим поручением официального посланника?

Он уже знал ответ раньше, чем она его произнесла.

— Никакой посланник от меня не получит возможности переговорить с императором... наедине.

— А я получу?

— Может быть. В твоих жилах течет чистая кровь Родиаса с обеих сторон. В Сарантии все еще ценят это, хоть на тебя и жалуются. Говорят, Валерий интересуется слоновой костью, фресками... такими вещами, которые ты делаешь из камней и стекла. Известно, что он беседует со своими мастерами.

— Как благородно с его стороны. А когда он обнаружит, что я не Мартиниан из Варены? Какая беседа меня ждет после этого?

Царица улыбнулась.

— Это будет зависеть от твоего ума, не так ли?

Криспин еще раз глубоко вздохнул. Не успел он заговорить, как она прибавила:

— Ты не спросил, чем может вознаградить благодарная новая императрица после коронации человека, который доставил это послание и обеспечил успех предприятия. Ты умеешь читать?

Он кивнул. Она сунула руку в рукав своего одеяния и достала свиток пергамента. Протянула ему, приподняв руку. Он подошел ближе, вдохнул ее аромат, увидел, что у нее слегка подведены глаза и удлинены ресницы. Он взял из ее руки пергамент.

Она кивком дала разрешение. Он сломал печать. Развернул свиток. Прочел.

Криспин почувствовал, как кровь постепенно отливает от его лица. И изумление быстро вытеснила горечь, скрытая боль, сопровождающая его в этой жизни.

— Моя госпожа, ты напрасно одарила меня. У меня нет детей, которые смогут все это унаследовать.

— Ты еще молод, — мягко ответила царица.

В нем вспыхнул гнев.

— Неужели? Так почему здесь мне не предлагают хорошенькую женщину из придворных антов или аристократку ро-дианской крови в качестве награды? Породистую кобылу, чтобы наполнить эти обещанные дома детьми и потратить это состояние?

Гизелла была царицей и провела жизнь во дворцах, где орудием выживания было умение судить о людях. Она сказала:

— Я бы не стала оскорблять тебя подобным предложением. Мне сказали, что ты женился по любви. Это большая редкость. Я считаю, что тебе повезло, хотя отведенное вам время было коротким. Ты хорошо сложенный мужчина, и у тебя будут средства привлечь к себе внимание, как следует из этого пергамента. Я полагаю, ты сможешь сам купить себе племенную кобылу хорошей породы, если не найдется других способов выбрать вторую жену.

Много позже, лежа в собственной постели, когда луны уже давно закатились и близился рассвет, Криспин пришел к выводу, что именно этот ответ, его серьезность с долей язвительной иронии в конце, стал решающим для него. Если бы она предложила ему супругу, на бумаге или на словах, сказал он себе, он бы отказался наотрез, позволил убить себя, если она пожелает.

А она бы пожелала, Кай был в этом почти уверен.