Сарацинский клинок

Однако снова сокол не взмыл в воздух и Пьетро выругался так, что у любого монаха волосы встали бы дыбом. Потом он поскакал в лес разыскивать сокола. Уже начало темнеть, когда он наконец нашел его, и то скорее по звуку, а не увидел. Цезарь вонзил свои когти так глубоко в толстую крякву, что не мог их вытащить, а кряква оказалась слишком тяжелой, чтобы взлететь с ней. Пьетро рассмеялся и спешился. Он нагнулся, чтобы взять сокола, но услышал свистящий звук и на расстоянии нескольких дюймов от его протянутой руки в землю вонзилась, дрожа, тяжелая стрела, с какой охотятся на кабанов.

Мальчик выпрямился и вытащил из ножен кинжал. Никто не появлялся. Пьетро стоял не двигаясь. Он глянул на кинжал в своей руке. Такой маленький клинок. А человек, который мог послать стрелу с такой силой, должен быть силачом. Пьетро вздрогнул. Он не был трусом, но был довольно мал для своих лет и не отличался богатырской силой. Пьетро подумал о том, чтобы вскочить на коня и ускакать, но он этого не сделал. Было что-то постыдное в бегстве. Кроме того, в этих густых кустах Адаба не может быстро скакать. Если кто-то захочет убить его, то успеет метнуть копье или выстрелить из арбалета ему в спину раньше, чем он двинется…

Пьетро сделал единственно возможное в этих обстоятельствах. Он вырвал из земли тяжелую стрелу и двинулся с ней сквозь кусты. Он боялся, весь дрожал. Но шел вперед. Он не знал, что это само по себе уже и есть проявление отваги.

Он увидел сначала мальчика, потом кабана. Мальчик был его возраста, ниже его ростом, но шире и крепче. У него были золотые волосы и загорелое лицо, на котором не было и тени страха, хотя он стоял всего лишь с кинжалом в руке, ожидая атаки самого страшного из зверей.

– Дурак! – закричал Пьетро. – Задница ты, чего ради ты пустил стрелу?

– Он не повернул бы, – спокойно ответил мальчик. – Это был единственный способ остановить его. А теперь брось ее мне, чтобы я мог убить его.

И тогда Пьетро сделал самое глупое, что мог. Вместо того чтобы бросить стрелу мальчику, он поднял ветку и бросил ее так, что она сильно ударила кабана в заросший шерстью бок. Животное развернулось, его маленькие злые глазки горели как угли на черной морде. Пьетро видел, как кабан взрыл копытами землю и метнулся, прижимаясь к земле, молния, выпущенная богом смерти, черная, огромная звериная масса с загнутыми клыками, с пеной, слетающей с пасти. Пьетро полуприсел, держа стрелу прямо перед собой, на уровне кабана, кровь стучала у него в ушах, он шептал Аве Мария и Патер Ностер, пока кабан не оказался над ним. Под тяжестью кабана Пьетро свалился в кусты, а зверь, чуть свернув влево, проскочил мимо него, вырвав стрелу у него из рук.

Пьетро услышал, как взвизгнул кабан, – страшный, высокий, воющий звук. Потом мальчик, которого он спас, помог ему подняться и стал стряхивать с его богатой одежды листья и сломанные ветки.

– А кабан? – прошептал Пьетро.

– Замечательный удар, – ухмыльнулся мальчик. – Кабан мертв. Ты пронзил его до самого сердца. Это был храбрый поступок. Благодарю тебя, мой вассал.

Пьетро замер. Он посмотрел на странного мальчика с рыжеватыми волосами и загорелым лицом, отметил его простую одежду без драгоценных украшений. Однако мальчик назвал Пьетро своим вассалом.

– Вассал? – переспросил Пьетро. – Возьми это слово назад или я поступлю с тобой, как с кабаном!

Голубые глаза мальчика изучали Пьетро, его тонкую фигуру, украшенный драгоценностями наряд, потом он рассмеялся. Это был хороший смех, глубокий и чистый.

– Я не могу взять его обратно, – сказал он, – потому что ты на самом деле мой вассал. Как и все люди, живущие на обеих Сицилиях, исключая, конечно, добрых прелатов, – они вассалы Господа Бога…

– Кто ты? – с удивлением спросил Пьетро.

– Фридрих Второй, – ответил мальчик. – Милостью Божьей, король Сицилии. А ты?

Пьетро тут же опустился на колено, сорвав с головы шапочку.

– Встань, – нетерпеливо велел Фридрих. – В этом нет нужды. Я еще не наградил тебя должным образом за то, что ты спас мою жизнь. Как тебя зовут?

– Пьетро… Пьетро из Апулии, ваш слуга, сир.

– Хорошо. Когда я стану императором Римской империи, я сделаю тебя бароном. А теперь помоги мне найти мою лошадь и поедем со мной.

– Вы не можете, – выпалил Пьетро. – Вы не можете сделать меня бароном, сир. Я… я низкорожденный.

Король жестко посмотрел на Пьетро.

– Я, – произнес он бесстрастно, – могу сделать тебя и герцогом, если захочу. Но достаточно баронского звания, потому что ты мог направить кабана в мою сторону и я мог убить его сам…

Эти слова удивили Пьетро. Он уже готов был напомнить королю, что, если бы Пьетро не подобрал его оружие, короля в любом случае зарезал бы кабан, потому что кабан находился между ним и тем местом, куда упала стрела. Но потом Пьетро вспомнил, что этот коренастый паренек все-таки король.

Они вместе прошли сквозь кусты, и Пьетро освободил своего сокола.

– Благородная птица, – заметил Фридрих.

– Она ваша, сир, – немедленно отозвался Пьетро.

Он сказал это просто из вежливости, Пьетро отнюдь не собирался никому отдавать своего лучшего сокола.