Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада

По истечении двух лет нянька с малышом вернулась, и Амина была столь обрадована свежим и здоровым видом сына, что произнесла: «Забери его обратно в пустыню, пускай растет здоровым и крепким!» И он вернулся, откуда прибыл, и жил там еще три года, хотя за это время однажды на него напала какая-то болезнь, и суеверная Халима с мужем привезли его к матери из страха, что ребенок подпал под влияние какого-нибудь зловредного джинна. И все же Халима любила своего маленького питомца и легко согласилась вновь забрать его с собой, хотя после этого уже ни за что не разрешала ему отходить от нее ни на шаг. Но, несмотря на все предосторожности, джиннам удалось, как она считала, добиться своего, и они поставили свою «печать пророчества» у него между лопатками, где она и оставалась до конца его дней. Те, кто не верил, что это пророк, не видели ничего кроме обыкновенной родинки. Точно так же мало кто придавал значение еще одной истории — будто однажды Джабраил вместе с еще одним ангелом спустился с небес, и они извлекли из груди Мухаммеда сердце и очистили его от всяческой скверны, наполнив верой, знанием, чистотой и светом, после чего безболезненно поместили обратно.

Как бы то ни было, Мухаммед, которому почти исполнилось пять лет, возвратился к Амине и уже не покидал ее. На следующий год она взяла его в Медину, дабы навестить родственников, но на обратном пути умерла, и до окончания путешествия ребенок был вверен заботам надежной рабыни. Та доставила его к престарелому деду, который последующие два года с необычайной нежностью заботился о нем. По окончании этого краткого срока Абд аль-Мутталиб умер, препоручив внука дяде, Абу Талибу, которому по наследству передались также и заботы о Каабе. Абу Талиб был человеком, весьма уважаемым в племени за свои благородные качества, и он стал для своего племянника добрым другом. Постель Мухаммеда он поставил рядом со своей, позволил ему сидеть с ним за одним столом, разрешал всюду следовать за ним в путешествиях, и дал, таким образом, наиболее полное представление обо всех обрядах и ритуалах традиционной религии, чем, вероятно, и научил глубочайшему к ним уважению.

Тем временем престиж семьи затмили представители одной из ее ветвей, Омейя, которые первенствовали в войнах, так как в племени Хашим не было достаточно сил, чтобы отстаивать свое превосходство. Среди самих Хашимитов, в свою очередь, привилегии, перешедшие от Абд аль-Мутталиба, были поделены, ибо Абу Талиб передал своему младшему брату Аббасу контроль над источником Земзем, а за собой не оставил никаких должностей в Мекке.

А теперь настала пора обратить взор на самого отрока. Ему уже исполнилось двенадцать; свое младенчество он провел среди племен, чья речь, как и горные вершины, сохраняла свою первозданную свежесть. Он натренировал свое тело в похвальных занятиях, как было заведено среди людей подвижных и деятельных. Вместе с воздухом свободной природы тех мест он вдоволь дышал духом свободы самого свободного из племен.[24] Здоровый, независимый, уверенный в своих силах, он был вполне подготовлен к жизни, в которой эти качества были весьма кстати.

Добрый дядя не только отвечал за Каабу и молящихся в ней, но был еще самым деятельным среди торговцев, столь много трудившихся во благо Мекки. Мухаммед, несомненно, наблюдал скопища верблюдов, то и дело заполнявших улицы родного города. Можно себе представить, как в его юном воображении, уже затронутом уединенными размышлениями в горах, связывались картины того, что было еще до его рождения, когда длинные караваны исчезали из виду, следуя на север или на юг, уходя в сторону Йемена или Сирии… Вероятно, не один раз он спрашивал себя, какие неизведанные земли лежат там, вдали, и что за люди там живут. Когда однажды Абу Талиб за какой-то надобностью собрался в Сирию, Мухаммед уцепился за него и стал умолять, чтобы тот позволил ему поехать вместе с ним, повторяя: «Кто же еще, о дядя, позаботится здесь обо мне, если ты уезжаешь?» Просьба была удовлетворена, и двенадцатилетний мальчик отправился в длительное путешествие.

Местность, по которой двигался караван, изобиловала существами из арабской мифологии: там были джинны, добрые и злые, странствовавшие повсюду, куда им заблагорассудится; путешественники попадали в захватывающие для юного разума приключения; здесь, в уединенных и безмолвных пещерах, согласно молве, жили дети племени Самуд, о которых Мухаммед часто упоминает в Коране. Здесь гигантская верблюдица чудесным образом понесла от большого камня; здесь старики были превращены в свиней, а юноши — в обезьян, и обо всем этом юный путешественник узнавал вечерами под звездным небом от седобородых сказителей.