Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада

Для пророка было большим утешением, в тягостном состоянии его души, что если не люди, то хотя бы эти создания из чистого огня могли слушать его, готовые поддержать его дело; и с того времени он стал проповедовать джиннам, как пытался то делать существам, вылепленным из глины. Видение, впрочем, ничуть не сделало его возвращение в Мекку более счастливым, и он еще какое-то время скрывался в горах, пользуясь прежними своими убежищами. Наконец Мутаим, один из тех, кто хлопотал об отмене приговора об изгнании, призвал на помощь своих сыновей, взял в руки оружие и сказал Мухаммеду и Зейду: «Входите!», а к Курайшитам он обратился со следующими словами: «О вы, Курайшиты, воистину я дал Мухаммеду клятву, что стану защищать его; так пусть же ни один из вас не причинит ему вреда».

В это время уныния (620 г. н. э.) Мухаммед взял в жены вдову по имени Сауда, к которой, сдается, он не питал особенно нежной привязанности; и кроме того, он вступил в брак с дочерью Абд аль-Каба, по имени Айша, маленькой девочкой семи лет, ставшей его отрадой. Ее отец сменил имя, о чем было объявлено официально, и с тех пор он стал известен как Абу-Бекр, что в переводе означает «Отец Девственницы».[37] С этого момента начинается полоса полигамных браков, омрачивших конец жизненного пути пророка. Фактический брак с Айшой был отложен на несколько лет, но и тогда она оставалась еще ребенком, так что, покидая дом своего отца, она захватила с собой любимые игрушки.

В месяцы наплыва паломников в 621 году в Мекку прибыло немало странников из чуждых племен, и Мухаммед приложил усилия, чтобы снискать их расположение в надежде найти кого-то, кто выслушает его соображения. Он предлагал жилье тем, кто последует за ним, так же, как и своим прежним ученикам, но Мекка и Таиф не соглашались предоставлять для этого дома. Среди паломников Мухаммед обнаружил двенадцать человек, которые уже отдали предпочтение исламу. Они прибыли из Медины и были рады, что получили возможность общаться с тем, кого издалека привыкли считать мессией (Mahdi). Мухаммед воссел вместе с ними на холме Акаба, что расположен за пределами Мекки, где и растолковал им основы своей религии. Он учил их, как следует почитать единого Бога, проповедовал, что им запрещается воровать; что им нельзя убивать своих детей и совершать какие бы то ни было другие преступления. Он убеждал их в том, что Аллах будет судить их проступки, после чего подарит им рай, если они сохранят верность обетам, или сожжет в геенне, если они их нарушат.

Они поклялись, что будут следовать этим простым предписаниям, хотя, следует заметить, обязательства взяться за оружие в защиту своего дела принято не было. Эти двенадцать возвратились в Медину, но обещали прийти через год вновь, в надежде, что они сумеют к тому времени увеличить свою численность. В своих ожиданиях они не были разочарованы — в Медине внезапно началось отречение от идолов, а иудеи даже стали просить Мухаммеда прислать им учителя, чтобы вразумить их принять новую веру, повлекшую за собой столь замечательные перемены в жизни общины.

XII На седьмое небо

В древности люди относились к снам и видениям либо с пиететом, либо со страхом: они полагали, что пока тело спит, наше воображение не дремлет. Когда силы, с помощью коих мы получаем наш чувственный опыт, пробуждаются, а рассудок и самообладание, владеющие этим опытом, отдыхают, боги посылают человеку свои наставления и откровения о будущем или далеком. Так, в ветхозаветной книге Иова, где столько раз упоминаются арабы, Елиуй, молодой вузитянин, произносит следующее:[38]

14. Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз:

15. Во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.

16. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление,

17. Чтобы отвесть человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость…

23. Если есть у него Ангел-наставник, один из тысячи, чтобы показать человеку прямой путь его —

24. Бог умилосердится над ним…

Так же и Елифаз Феманитянин (скорее всего, тоже араб) сказал Иову, произнося свои успокоительные и обдуманные доводы в пользу неоспоримой праведности Всевышнего:[39]

12. И вот ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое приняло нечто от него.

13. Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей,

14. Объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои.

15. И дух прошел надо мною; дыбом стали волоса на мне.

16. Он стал, — но я не распознал вида его, — только облик был пред глазами моими; тихое веяние, — и я слышу голос:

17. Человек праведнее ли Бога? И муж чище ли Творца своего?