Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада

В день этой победы Амр сидел под надежной охраной в своем шатре и, как рассказывают, приказал прислуге приготовить еду. Единственной кухонной принадлежностью, оказавшейся под рукой, было ведро, в котором лошадям подавалось зеро, размоченное в воде. Ведро на гнутой палке было повешено над огнем. В этот момент мимо пробегала голодная собачонка, которая сунула голову в ведро, чтобы выхватить из воды кусок мяса, но, почувствовав тепло, тут же отпрянула. К несчастью, неловкое движение сбило ведро с деревянной опоры, и оно наделось на голову собаки, а дужка ведра оказалась у нее на шее. Псина в ужасе убежала, а военачальник стал смеяться так громко, что охрана и прислуга сбежалась к шатру как по тревоге. Амр сказал, что ему только что пришло в голову: интендант с утра не сумел распорядиться сотней верблюдов, чтобы захватить кухонную посуду для главы Саффаридов, так что в обед хватило одной-единственной дворняжки, чтобы унести весь инвентарь, предназначавшийся для трапезы командующего.[106] Со смертью Амра (901 г.) династия прекратила существование, хотя номинально он передал власть своему внуку, Тахиру ибн-Мухаммеду.

Смерть Амра и падение Саффаридов не позволили установить мир, ибо Исмаил, бывший помощником халифа, увидел слабость мусульман и вознамерился составить им оппозицию, как мы вскоре сможем убедиться. А тем временем Мотадед умер, оставив трон своему сыну Муктафи в 902 году. Муктафи являл собой такого суверена, кто, при определенных обстоятельствах, мог бы приумножить славу халифата. Однако в тот момент все, казалось бы, работало против него. Халифу не только пришлось вести непрерывные войны против внешних врагов, но и его собственные владения разрывались от разноголосицы мнений многочисленных группировок, которые изо всех сил старались ниспровергнуть в стране верховную власть, лелея преступную надежду возвыситься самим. В числе самых неугомонных интриганов были конечно же турецкие телохранители, которые приобретали все большее и большее могущество, и вот уже приготовились обезглавить само государство.

Когда Муктафи пришел к власти, он обнаружил, что владения Исмаила простираются дальше Тихона (или Окса, т. е. Амударьи. — Примет, пер.), дальше Туркестана, и от границ Хорасана к пределам «Катая», или Китая. Когда Саффариды были убраны с его пути, он прибавил к этим обширным землям и Хорасан, захватил солидный кусок Персии и таким образом утвердил новую династию Саманидов, правителей, чье противостояние халифу действовало на него, как шип, вонзившийся в тело.[107] Карматы в свою очередь тоже способны были нанести громадный урон, и вскоре возникла насущная необходимость послать в Сирию войска, чтобы подавить кровавые вспышки убийств и грабежей. Военачальник, который первым осуществил это предприятие, был вначале разбит, но его регулярные войска рано или поздно справились с фанатиками; но, хотя он сурово расправился с ними, вспышки ярости продолжали то и дело возникать, с каждым разом разгораясь все сильнее. Но теперь вся их энергия направлялась против мекканских караванов. Сообщалось, что двадцать тысяч паломников было истреблено в пустыне на их праведном пути к святыням пророка. Вряд ли халиф мог считать себя слишком уязвленным такого рода нападениями и вылазками, поскольку преступления карматов мало отличались от аналогичных вылазок самих халифов, которые точно так же поступали с караванами, с тех еще времен, когда меч был впервые обнажен. Однако нападения карматов на караваны взбудоражили всю Аравию, и силой всеобщего возмущения они были сметены, после чего обеспокоенный Муктафи смог наконец передохнуть.

Халиф вовсе не обольщался идеей, будто бы мир и спокойствие — нормальное состояние дел в его державе, и как только он освободился от этих нечестивцев из пустыни, ему пришлось снаряжать армию для начала кампании против тех самых Тулунидов, что отхватили его египетские владения. В этом своем начинании он преуспел, и династия Тулунидов была свергнута, все ее вожди перебиты, а египетские провинции были возвращены халифату (около 907 г.). На этом счастливом событии смерть настигла Муктафи, и скипетр перешел в 908 году к его брату Муктадиру, мальчику тринадцати лет.