Саркофаг

— Держи пять! — пробормотал он на чистом русском языке.

Константин не смог скрыть своего изумления:

— Вы кто, партизаны? — машинально спросил он, выбираясь на шершавый древесный ствол.

— Ба, так ты земляк? — расхохотался белобрысый. — Влад, ты только погляди кого ты спас! Это же наш парень!

— Ребята, а что это вы так чудно одеты? — спросил Влад, пряча пистолет в кобуру. — Что за полосатые костюмчики от Алькатраса?

— Ни говори, ни дать ни взять беглые заключенные, из колонии особого режима! — поддержал его Сенсей.

— А мы и есть заключенные, — исподлобья посмотрел на него Константин. — Сбежали из концлагеря Дахау.

— Чего? — вытаращился на него Сенсей. — По-твоему, какой сейчас год?

— А что, неужели, не сорок пятый? — в свою очередь уставился на него Константин.

— Эй, вы идите-ка сюда, что-то второму парню совсем худо! — позвал их Влад.

Действительно, Огюст, к этому времени, побелел, словно мел. Все его тело сотрясал сильный озноб, несмотря на то, что стояла страшная жара. Он сидел прямо на траве, а Хулио уже выспрашивал у него, что-то на английском языке.

— Он говорит, что его укусил большой черный паук, и еще у него сильно болит место укуса, — поднял голову на подошедших коротышка. — Если это то, что я думаю, то дело плохо. По описанию — это очень опасный водяной паук, местные называют его «портной сатаны». Это довольно редкое насекомое. Как этот парень исхитрился найти его, ума не приложу? Видимо он очень большой везунчик!

— И каков прогноз? — спросил Константин, переходя на английский.

— Неутешительный, господин доктор! — внимательно посмотрел на него Хулио. — Я угадал, ты имеешь отношение к медицине?

— Профессорскую степень по биохимии, а мой друг Огюст профессор физики.

— Ну, судя по всему, ему это не очень помогло, — пробормотал Хулио, внимательно разглядывая место укуса, которое, к тому времени, сильно опухло. — Возвращаясь к вопросу о прогнозе. На базе я бы мог попытаться спасти его. Но здесь в джунглях? У бедняги француза есть где-то двенадцать часов, чтобы успеть закончить все свои земные дела.

— Между прочим, я все слышу, — пробормотал Огюст. — Скажи, друг, мои дела действительно так плохи?

— А чего ты хотел? — пожал плечами Хулио. — Едва оказавшись в джунглях, первое, что ты сделал — это поздоровался с «портным сатаны», а твой друг напросился на обед к анаконде. Ребята, скажите мне, как два таких конченых ботаника оказались здесь посреди джунглей? Вы же шагу не можете ступить, чтобы не вляпаться в какую-нибудь хрень! Вы чисто теоретически не смогли бы добраться до того места где мы с вами сейчас находимся. Откуда вы здесь взялись, с луны свалились?

— Может быть, ты перестанешь болтать и сделаешь хоть что-нибудь для спасения этого парня? — прервал его Сенсей.

— Я же уже сказал, что у него нет шансов, — обиженно пожал плечами Хулио. — Я же не создатель всего сущего, чтобы творить чудеса! Можно попытаться в какой-то степени нейтрализовать действие яда прижиганием. Но в организме этого парня его такое количество, что можно слона убить!

— И что ты предлагаешь? — хмуро спросил Влад.

— Я знаю от этого лишь одно средство, но оно тебе не понравится!

— Ну и какое же?

— Пристрелить, чтобы не мучился, — честно ответил Хулио.

— Я лучше пристрелю тебя, чтобы не мучиться, слушая твое нытье! — возмутился Сенсей. — А ну, разводи костер и прижигай ему укус!

— Как скажешь, мой белый господин! — смиренно склонив голову в шутовском поклоне, ответил Хулио.

— Бессердечная скотина! — воскликнул Сенсей и принялся собирать хворост для костра.

Вскоре на берегу весело трещал сырыми ветками костер, а Хулио присев возле него накаливал на огне нож.

— Это плохо, — Влад кивнул в сторону стелящегося вниз по реке дымного облака. — По воде запах дыма разносится на многие километры. Томиноферы по нему нас вмиг вычислят! Нужно уходить отсюда как можно скорее.

Неожиданно за спиной у них раздался низкий стон, в котором угадывалось нечеловеческое страдание. В воздухе явственно запахло горелым мясом. Это Хулио прижигал французу укус.

— Ну вот, потерял сознание! — недовольно проворчал коротышка, бинтуя сожженное место на руке Огюста. — Придется тащить его на себе. Самое обидное, что все это бестолку, я же предупреждал!

— Заткнись, нравственный урод! — прикрикнул на него Сенсей. — Если в следующий раз, какая-нибудь ядовитая тварь цапнет тебя, я сразу начну тебя закапывать, не дожидаясь, когда ты окочуришься!

Движение отряда существенно замедлилось из-за Огюста, которого попеременно несли на наспех сделанных их жердей носилках. Состояние его ухудшалось буквально на глазах. Место укуса распухло и почернело. Кисть и предплечье, по мере распространения яда, стали синюшного оттенка и вздулись до пугающих размеров. Малейшее прикосновение к ним вызывало сильнейшую боль. Джунгли время от времени оглашались тоскливым стоном Огюста, когда его носилки подпрыгивали на очередной кочке. Если бы томиноферы находились где-нибудь неподалеку, они непременно обнаружили бы отряд.