Саркофаг

Когда "десятым" чутьём понял, что за своё "прогульное" свинство отделаюсь всего лишь пятнадцатью сутками, моё настроение поднялось до того, что стал исполнять полным голосом арии из оперетт. Какие помнил. А знал не мало потому, что у другой моей школьной подруги был патефон с большим набором опереточных композиторов: места из "Летучей мыши" И. Штрауса, И.Кальмана "Сильва", Ф. Легара, Планкетта, Оффенбаха…

"Подруга дней моих суровых", ты не представляешь, как ныне я благодарен твоему патефону и громадному числу прекрасных пластинок! Если бы во времена сидения моего на губе воздушное пространство над лагерем было бы заполнено современной музыкой, то смог бы я исполнить её голосовыми связками? Так, как музыку из "Корневильских колоколов"? Нет! Если бы вздумал исполнять что-то похожее на нынешнюю "попсу", то меня без сомнений приняли бы за сумасшедшего, и "губу" для меня, не теряя времени, заменили палатой "тронутых" в военном госпитале г. Вологды. Правда, опыт общения с "психами" у меня уже имелся. А я пел и свистел:

— Комбат заинтересовался: "кому это так весело!? Делать ему нечего!? Займите!" — и начальник губы в чине старшего лейтенанта приказал отключить мою личную "радиоустановку".

Как потом выяснилось я "висел": майор, "автор" моего "краткосрочного отпуска", во времена моего пребывания в объятиях школьной подруги, решил так:

"если этот сукин сын не появится в ближайшие три дня — подаём заявку на его розыск с формулировкой" "дезертир"! Какой срок я бы мог схлопотать по статье "дезертирство из рядов вооружённых сил"?

Нюх, нюх собаки вырвал меня из объятий школьной подруги и отправил продолжать "отдачу воинского долга"! Или все наши, земные разговоры о "нюхе" — ерунда? Что-то другое нами управляет? Или КТО-ТО?

И потекли "губные" дни! "Губа" не пустовала, "ротация" шла непрерывно. И интерес: "кто и когда окажется в сокамерниках" был главным в жизни обитателей "губы"

На третий день в "камеру" "подсели" двоих и "отбывание наказания" пошло веселее. Но не для меня: один из новичков, еврей из Одессы, пройдя "курс адаптации" после сытного обеда принялся нудно и с частыми сбоями рассказывать куски из книг А. Дюма "Три мушкетёра".

В начале его "выступления" появилось желание поправлять и "возвращать в русло повествования", "наставить на путь истинный", но почему-то не сделал. Молчал и думал:

"Когда надоест путаться в событиях и героях книги — сам замолчишь! Зачем поправлять и портить человеку роль "большого сочинителя"? Если "продукцию" кто-то и с удовольствием "потребляет", то не следует портить "аппетит"!Ты знаешь, откуда взяты рассказы? Знаешь! Вот и помалкивай! Испытываешь удовольствие от моментов, когда рассказчик путается в бессмертных творениях Дюма "отца и сына"? Есть такое! Довольствуйся малым"!

Первыми пропитанием обеспечивались "страдальцы" "губы". Даже если на "губе" сидело трое "узников", то армейскую посудину для пищи с названием "бачок" для десятерых обычных солдат, "страдальцам" повара отправляли полным! С толстым слоем жира! С мясом! Такое внимание к "заключённым" объяснилось просто: частыми "гостями" "узилища Иродова" были сами повара. За пьянку. У армейских "кормильцев" возможностей "приложиться к чаше" было больше, чем у лесорубов. Таёжники, в отличие от поваров, не "сидели" на продуктах питания, их кубометры древесины не находили сбыта в тайге. Их была "съедобной" для других и в другом месте.

Удивительное дело: повара "на губе" не грустили и "наказание" принимали с радостью: "губа" — какой-никакой, а всё же отдых. И чего им было грустить? Такой "страдалец" знал, что его "тюремные" муки дольше суток не продлятся. Часто бывало и так, что "срок наказания" у работников "пищеблока" длился не дольше половины суток.

Я "страдал" пятые сутки! Это много… Считай, что "пожизненная" каторга! В самом деле, до чего всё же гнусное занятие: сидеть без дела! Даже сучки рубить — и то лучше, чем валяться в соломе, как свинья! Оно, конечно, проваляться в соломе три дня и всё три дня и ночи спать до опухолей на лице — куда ни шло, но дальнейшее безделье превращается в муку!

На седьмые сутки "мучения" мои не иначе, как на уровне душ, были приняты командиром батальона и меня выгнали с "губы". Зачем вообще нужно было сажать? Для знакомства с "губой"? Для подтверждения армейской уверенности "кто на губе не сидел — тот не служил"? Или чтобы исполнился закон "всякое преступление не должно остаться безнаказанным"? А разве сама "жизнь" в тайге не была наказанием?

Выход "из узилища Иродова" был скучным, без торжественных речей, цветов и оркестра. Скука, но пообедать я успел.

Какой месяц был? Не помню, но приблизительное время года могу оценить: что-то в районе мая. Почему май? Да потому, что май в Архангельской губернии просил топить печь, коя "зеркалом" выходила в камеру, но по "гуманным" соображениям всё же была огорожена от кладки решёткой из арматурной стали. Чтобы заключённый не мог прислониться спиной к "матери-печи"…

Раз в сутки печь топили конвоиры "губы". Святая обязанность готовить дрова для печи, разумеется, лежала на "узниках".