Саркофаг

— Встречал в литературе это слово, но что оно значит — не знаю.

— "Крап" — маленькое, еле заметное глазу пятнышко на "рубашке" карты. У медиков зрение проверял? Книгу с цифрами на пёстром поле показывали? Всё видел?

— Такая книга для меня — пустяк, вижу в ней всё.

— А другие — не видят. Но играть садятся.

И было большим удивлением видеть в первый раз, как стандартная пачка чая высыпалась в армейскую кружку, объёмом в четыреста миллилитров, заливалась водой и ставилась на огонь. Задавался вопрос:

— Что, разве всю заварку выпьем? На ночь!? Так не уснём! — и получать в ответ всего лишь ироническую ухмылку:

— "Заварка"… Это не заварка, это "чифирок"! — прежние мои знания о заварке чая, оказывается, ничего не стоили! Если для классической завари чая требует всего лишь "крутой" кипяток, то "чифир" должен закипеть!

Приём жидкости сопровождался курением громадной самокрутки из махорки "Прилукской табачной фабрики". Если бы кто-то, явный враг, предложил тогда Ваське яд:

— Прими, быстрее умрёшь! — такой "доброхот" был бы им немедленно переведён в разряд врагов!

Был в "ссылке" и "медбрат". Фельдшер. Москвич. Умный и весёлый мужик:

— Скажи, что в чае такое содержится и почему из него делают "чифири"? Для чего пьют этот ужас?

— Много полезного в чае но главное для "чифирильшиков" — кофеин. Родня никотину. Не худшее зло.

Так и было: Васька не переносил алкоголь. Лишний раз "чифирнуть" — пожалуйста, с удовольствием, но не водка.

Водку Васька мог пить каждый день: владел в совершенстве сапожным ремеслом. Был сапожником "от Бога" и шил сапоги из хрома всем офицерам батальона. И колодки сам делал.

— Главное для сапога — хорошая колодка. Ну и материал, само-собой… — он так и сидел в казарме в отдельной комнате, куда зайти мог всякий. Настоящая "кают-компания", если бы мы были "флотскими", а не стройбатом.

Пожалуй, тогда и понял, почему все сапожники — пьяницы: заказчик не жалеет денег на обувь, а раз так — сапожник старается. Работу сапожник творит на коленях не менее восьми часов в день и в согнутом положении. Без движения и "разгиба".

Васькины "этапы большого пути": в четырнадцать лет "погорел на кармане" и получил колонию "для малолеток". В колонии многому чему научился, но "основное" ремесло по избавлению чужих карманов от "лопатников" не забыл…

"Квалификацию" карманника чтил, а всех остальных, кто не входил в "гильдию щипачей", тихо презирал и называл "фулюганами". Знал настоящее звучание слова, но в искажении и заключалось высшее презрение:

— Фулюган! — был воспитанным вором, "аристократом" воровского мира и до каких-либо иных вульгарных оскорблений не докатывался.

Как стройбатовская жизнь повлияла на Васькину страсть к чужим карманам — такие вопросы задавать не решался, догадывался: "страсть — бессмертна"!

Как сейчас "щипачи" величают чужие кошельки и портмоне — не знаю, но у Васьки он назывался "лопатником".

Где и когда так хорошо был обучен шить обувь с названием "сОпоги" — не спросил. Он так и говорил с ударением на первую гласную: "сОпоги". Нет ошибки, на его "малой родине" все проживающие так поминали обувь.

Как забыть тягу к чужим карманам, если она врождённая? Или тягу к опустошению чужих карманов всё же приобретают?…

… и когда Васька приходил к точке с названием "остервенение от усталости", то на левой руке, ближе к ладони, там, где кончается "линия сердца" для хиромантов, делал надрез острым сапожным ножом, затем пропускал нитку меж чёрными от "чифира" зубами, закладывал её в рану и зажимал в кулак:

— На завтра "разнесёт"… Отдохну от "сОпогов"…

— Не боишься!? А если гангрена пойдёт!?

— Откуда у меня гангрена? Где ей взяться? — да, в самом деле, левая рука в районе ладони припухала, ранка слегка гноилась, но не дольше трёх-пяти дней… В итоге всё заживало, "как на собаке" и Васька, отдохнув от многочасовой и ежедневной стандартной позы сапожника брался за шитьё обуви следующему "командиру"…

— Ну, хорошо, три дня отдыха взял, а дальше как? Что, всяки раз резаться?

— Пацан! У меня "рецептов" много! На три года хватит! Завтра меня увезут в Вологду, в госпиталь.

— С чем!?

— Ложку доставать.

— Как "ложку доставать"!? Так её нужно вначале проглотить!

— Проглочу, в чём дело!

— Как!?

— Просто. "Учись, пока я жив": бери кусок фольги, стели её в ложку, клади внутрь хлеб, заворачивай — и глотай! Рентген обязательно покажет "предмет овальной формы".

— Не, я бы не смог проглотить такую "конструкцию".

— Припрёт — проглотишь! И большее, чем ложка, проглотишь! — Васька, Васька! Что толкало на раскрытие маленьких секретов уголовного мира? Мне, "мужику"?

Желание быть "верхушкой". "Держать верхушку" — быть "авторитетом".