Саркома

Вячеслав Георгиевич, пойми, наконец, что это мои функциональные обязанности в идеологической и гуманитарной сферах деятельности. Я же не обвиняю тебя в том, что ты изобличаешь преступников, охраняешь правопорядок, лично усмиряешь хулиганов, пьяниц, самогонщиков, а сегодня вот работаешь за сотрудников ГАИ. Почему у тебя вызывают необоснованные подозрения мои вполне законные действия, использование моральных и материальных стимулов для поощрения наиболее активных, отличившихся граждан, которыми по праву гордится наш район. Тебя обуяла мания чрезмерной подозрительности и ревности.

– И мою жену считаешь активисткой?

– Обязательно, в социально-культурной сфере. Поэтому у тебя нет причин для претензий. Они эмоциональны и необоснованны.

– Оставь ее в покое. Я обнаружил у нее твои любовные послания с комплиментами «дорогая моя, милая, нежная», с откровенными желаниями и намеками. Как это понимать?

Слипчук призадумался, не найдя убедительных аргументов и чувствуя, как нарастает его агрессия, попросил:

– Вячеслав, не горячись, охлади свой пыл. Что ты, как задиристый пацан. Я бы еще мог понять парня восемнадцати-двадцати лет от роду, а тебе перевалило за тридцать пять. Пора остепениться, трезво посмотреть на жизнь, далекую от идеала и совершенства с ее достоинствами, пороками и искушениями. Кстати, почему ты в служебное время под «градусом»? – уловил он запах спирта.

– Ты тоже – не ангел. Как из бочки, разит коньяком, – парировал выпад офицер.

– Я бы на твоем месте умерил пыл, трезво соизмерил свои силы и шансы, прежде, чем начинать поединок. Иначе я инициирую рассмотрение на бюро вопроса о состоянии дел по борьбе с преступностью и охране правопорядка. И будь уверен мои инспектора, сотрудники КГБ и прокуратуры вскроют недостатки, накопают достаточно компромата для признания профнепригодности и отстранения от должности.

– Только посмей, я не потерплю шантажа и угроз! – повысил голос Калач.

Поняв, что майор – крепкий орешек и его на испуг не взять, Слипчук сменил тактику и дружелюбно произнес:

– Ладно, погорячились, выпустили пар, отвели душу и будет. Предлагаю вечером встретиться в ресторане «Золотой колос», я угощаю. В спокойной обстановке, как говорится, посидим-погудим, расставим все точки над i. У нас нет причин для неприязни и вражды.

– Хочешь откупиться, задобрить? Я с тобой на одном гектаре не сяду,– ухмыльнулся майор. – Сам достаточно зарабатываю, чтобы самостоятельно оплатить заказ в ресторане и не быть в долгу.

– Давай майор, без пошлости. Между прочим, я по табели о рангах полковник Советской армии и, значит, выше тебя по знанию. Прошу вести себя корректно, соблюдать субординацию.

– Плевать я хотел на твое звание и субординацию. МВД министерству обороны не подчиняется.

– Да, не подчиняется, это самостоятельные ведомства, – согласился Александр Петрович. – Но не забывай, что законодательная, исполнительная и судебная власть подконтрольны партии.

– По служебной линии я подчиняюсь начальнику УВД, министру и их заместителям.

– Ладно, не будем спорить. Кто из нас не без греха. Да, мне нравится твоя супруга и она свободна в своем выборе. У нас в стране Конституцией гарантировано равенство прав мужчины и женщины. То, что я ей симпатизирую, не является пороком или криминалом, – пояснил второй секретарь. – Ты должен гордиться, что твоя жена столь красива и популярна, что ее не обходят стороной, оказывают почести. Ты же не можешь запретить человеку любоваться великолепными видами крымской природы: горами, лесами, морем или полотнами великих живописцев. Подобное происходит и с созерцанием красивых, очаровательных женщин, вдохновляющих мужчин на подвиги и творчество.

– Не разводи демагогию. Если нравится слабый пол, то щупай и разминай других баб, а Ларису не тронь.

– Впервые вижу такого стойкого, без порочащих связей милиционера. Слышал, что ты и сам не прочь приударить за молоденькими прелестницами. В твоем отделе среди следователей и сотрудниц инспекции по делам несовершеннолетних есть соблазнительные особы. Все мы из одного теста, порой, неспособны устоять перед сладким искушением. Тем более что женщины сами готовы предаваться этим забавам, – озвучив эти слова, Слипчук с опозданием осознал, что косвенно намекнул на то, что и Лариса Юрьевна тоже небезгрешна, и тем самым совершил роковую ошибку

– Ага, вот я тебя и поймал на слове. Никто тебя за язык не тянул, сам признался. Значит, решил сделать из меня рогоносца, опозорить, выставить на посмешище, – распалялся Калач.

– Даже в мыслях такого не было. В тебе неожиданно пробудился синдром Отелло, горячая кровь мавра, задушившего Дездемону.

– Я тебе, бабник, покажу и мавра, и Дездемону! Охота за чужими женами тебе будет стоить карьеры. Видно ничему не научила незавидная судьба всесильного Лаврентия Берия – большого любителя «клубнички»,– с закипающей кровью процедил майор.