Сармат. Любовник войны

Сарматов молча разлил остатки самогона и протянул гостям по куску хлеба с салом. Лейтенант попытался было чокнуться, но капитан решительно отвел его руку. Заметив недоуменный взгляд лейтенанта, он вздохнул и сказал Сарматову извиняющимся тоном:

— Совсем зеленый еще. Ни разу, видать, на могиле не пил.

— Ну что ж, лейтенант, ты даже сам не знаешь, как тебе повезло... — Сарматов осушил свою стопку, резко встал и быстрым шагом направился в сторону вертолета.

— А чего это он? — тихо спросил у капитана лейтенант.

— А того. Не дурак он, понимает, что, раз вертушку за ним прислали, значит, не за премией, а прямо в мясорубку лететь придется...

Выпив, капитан сунул стаканчик в карман и с бутербродом в руке поспешил за Сарматовым.

— Странные какие-то эти все скорохваты, — пробормотал лейтенант. — Чего-то про то, что мне повезло... А чего повезло?

Глотнув жидкость из стаканчика, он закашлялся, впился в свой бутерброд и начал быстро жевать, часто и тяжело дыша. Потом лейтенант вскочил и побежал к вертолету. Как только он запрыгнул в кабину, машина оторвалась от земли и медленно поднялась в раскаленный и словно маслянистый воздух. Сделав круг над погостом, вертушка исчезла за курганом. Гул постепенно стих, а на холмик с покосившимся деревянным крестом приземлился воробей и начал клевать краюху оставленного Сарматовым хлеба...

Москва 14 сентября 1985 года.

— Ты уж прости, Сармат, но больше ни на кого я положиться не мог. Тут такое дело... — генерал подошел к Сарматову, похлопал его по плечу: — Ты что, пил, что ли?

— Так уж получилось, — вздохнул Сарматов. — Я, знаете ли, думал, что в некотором роде в отпуске. Вот и...

— Ах, да, да... — кивнул Толмачев. — Все никак не могу привыкнуть, что люди иногда еще и отдыхают.

Сарматов счел за лучшее промолчать.

— Ну, в общем, дело такое... — генерал развернул на столе карту. — Узнаешь местность?

Сарматову было достаточно одного взгляда на карту, чтобы понять, где находится изображенная на ней «земля обетованная».

— Так точно, товарищ генерал, узнаю. Ангола, — отчеканил он.

— Она самая, — Толмачев достал из портсигара сигарету и начал суетливо разминать ее пальцами, соря на карту табачными крошками. — Вот врачи в один голос советуют бросать курить. Говорят, курение на здоровье плохо влияет. Посмотрел бы я на них, будь они на моем месте. У меня работа на здоровье хуже влияет, чем блок сигарет, если его в день выкурить.

— Что, опять нам предстоит студентов охранять? — Сарматов решил пропустить мимо ушей болтовню генерала.

— Каких студентов?! — взвился Толмачев, но сразу же взял себя в руки. Ишь ты, вот что значит майор Сарматов в отпуске побывал — острить при старшем по званию начал... Однако мне, например, вовсе не до смеха. И задание у меня... — Он выразительно помахал рукой. — В общем, так. Про Савимби слышал?

— В самых общих чертах, товарищ генерал, — отчеканил Сарматов, — он теперь стал подтянут и официален. — Лидер вооруженной оппозиции ангольской марксистской партии МПЛА. Он и его люди обучались у нас, в том числе партизанским методам ведения войны, впоследствии этот деятель разошелся с Агостиньо Нето во взглядах на дальнейший путь развития страны. В общем, своего рода ангольский Троцкий. Сосет двух, а то и трех маток: получает субсидии и оружие из ЮАР и США. Лагеря обучения в Намибии и Ботсване. Подчиненные ему формирования мобильны и боеспособны, готовят их инструкторы ЦРУ...

— Вот-вот, ЦРУ, — одобрительно кивнул генерал и, открыв ящик стола, достал оттуда бутылку коньяка и один фужер. — Тебе не предлагаю, ты уже сегодня свою норму принял...

Сарматов пожал плечами и опять пошутил:

— Засядько свою норму знает, товарищ генерал.

— Все шутишь, отпускник хренов. Ладно давай чисто символически я и тебе пару капель капну, — ты же сегодня еще в отпуске все же — по-доброму пробубнил генерал и, доставая из стола второй фужер, продолжил уже более официальным тоном:

— Все правильно изложил, майор. Ничего не забыл, разве только одно: американский Конгресс рассматривает вопрос об оказании широкомасштабной помощи Савимби как борцу с коммунистической угрозой в Африке. И вот этот самый прохвост Савимби... — генерал вдруг прервался, уловив странное нежелание Сарматова встречаться с ним взглядом. — Небось слушаешь, а сам думаешь: когда только этот старый козел до дела дойдет!..

— Как можно, товарищ генерал! — невозмутимо откликнулся Сарматов. — Слушаю вас с напряженным интересом, безо всяких козлов!