В IV и III веках до н. э. массагеты подчинили почти все кочевые племена Центральной Азии к северу от границы Македонии, на восток к горам Тянь-Шаня и, вероятно, много племен казахстанских степей. Это привело к широчайшему распространению их культуры, которая в значительной степени впитала в себя элементы культуры ахеменидского Ирана. Сильное иранское влияние также нашло отражение в великолепных золотых украшениях, найденных в богатых захоронениях. С этого момента их начали украшать цветным стеклом или полудрагоценными камнями. Тюркоязычные гунны, кочевавшие в степях на востоке вплоть до границы с Китаем, также вынуждены были признавать власть массагетов в течение века. Только после 165 года до н. э. гунны победили массагетов и оттеснили их к югу и западу от своих земель.
Распространение массагетов оказало влияние на соседние племена степных кочевников. Центральноазиатский тип захоронений и предметы, датируемые концом V века до н. э., находят на Южном Урале. Появление в IV веке в Северном Казахстане курганов «с усами», типичных для исседонов Центрального Казахстана, по-видимому, отражает отход части исседонских племен под натиском массагетов. На новом месте они продолжали — по крайней мере, в течение какого-то периода — придерживаться своей древней культуры.
Могуществу массагетов не суждено было продлиться долго. События на Дальнем Востоке привели к ситуации, поставившей под угрозу благополучие массагетов и всех остальных степных племен Казахстана и Центральной Азии. Во время правления династии Чу Китай прошел через несколько серьезных кризисов, подорвавших авторитет центральной власти. Китайские хроники свидетельствуют, что в конце III века до н. э. Центральная Азия стала ареной стремительных перемен, ознаменовавших конец раннего сарматского периода.
В районе реки Илек, к югу от Оренбурга, были обнаружены археологические останки, датируемые концом V века до н. э. Они совершенно чужды местной сарматоуральской ветви савроматской культуры, но проявляют поразительное сходство с культурами Центрального Казахстана и, более всего, дельты Сырдарьи предшествующего периода. Основные черты сходства — это конструкция могильных ям с нишами, или «катакомбами», для трупа и ориентация тела головой на юг, вместо запада или востока. Еще одна новая черта, пришедшая в этот регион с юго-востока, — так называемое «диагональное захоронение» с квадратной могильной ямой, в которую труп укладывали по диагонали.
Нахождение чужеродной группы археологических останков на территории савроматов, очевидно, объясняется появлением нового народа. Особенности культуры вновь прибывших указывают на то, что они пришли из района дельты Сырдарьи и относились к массагетским племенам. Это подтверждается преобладанием в курганах черепов памиро-ферганского расового типа, особенно на кладбище Прохоровки. В этот период массагеты были в зените своего могущества, и последовавшие за этим события указывают на то, что савроматы, проживавшие на Южном Урале, в той или иной степени испытывали политическое давление с их стороны.
Очевидно, массагеты дали толчок, а затем, в течение IV века до н. э., способствовали преобразованию савроматской культуры в некую новую культуру, получившую название прохоровской. Прохоровская культура утратила «скифский» характер своих предшественников и приобрела западносибирские (Центральный Казахстан) и центральноазиатские черты, хотя и вобрала в себя многие элементы древней савроматской культуры.
Прохоровская культура сформировалась в районе Ор-ска и Оренбурга, на территории восточного отдела сама-ро-уральской группы савроматской культуры, и вскоре распространилась далее на запад, в низовья Волги в районе Саратова. К концу IV века до н. э. под ее влиянием оказалась почти вся савроматская территория, за исключением Челябинской области с восточной стороны Южного Урала, где коренное население (предположительно ирки) придерживалось савроматской модели и восприняло лишь немногие элементы прохоровской культуры. Новым приобретением стала Башкирия, расположенная с западной стороны Южного Урала, где эта культура дошла до территории современной Уфы.