SAS. В Стамбуле

– Хорошо. Будьте любезны позвонить мне, когда все будет готово.

Повесив трубку, Малко еще какое-то время подумал об обивке библиотеки, потом спустился вниз, взяв с собой лист бумаги, на котором написал пять имен. Не обратив внимания на Кризантема, он вышел через служебную дверь на берег Босфора, подозвал такси и велел отвезти себя к университету, высокому современному зданию.

На лифте он поднялся на шестой этаж. Он позвонил в дверь, на которой красовалась медная табличка с надписью: Goulendran and CO, Reckage and Ship Builders.

Ему открыл дверь служащий. На нем был модный для страны костюм, который не захотел бы надеть парижский бродяга, рубашка без воротника, а борода была не стрижена со времени последнего рамадана. Он проводил Малко в начищенный до блеска зал ожидания и принес ему стакан горячего чая.

Малко прождал десять минут, потом все тот же служащий проводил его в просторный кабинет, где царил запах жареного шиш-кебаба. И здесь чувствовался Восток.

Вокруг бюро с поразительной прытью обошел лоснящийся от жира толстяк и взял правую руку австрийца своими пухлыми ручонками, украшенными безделушками. Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не обнять своего посетителя. Все тоже восточное гостеприимство.

– Господин Линге, – произнес он. – Добро пожаловать. Поверьте, я очень счастлив…

Малко перебил его. Визитная карточка на его имя без титула, но с названием торговой фирмы «Бетлехем Стил Компани», одной из крупных судостроительных компаний и владельца сталелитейных заводов США произвела впечатление. Малко мог спать спокойно. Из-за некоторых контрактов «Бетлехем» ни в чем не отказывало ЦРУ.

Коротко, как бизнесмен, у которого мало времени, Малко объяснил цель своего визита. Речь шла никак не меньше, как о покупке «Goulendran and CO» бывшего в употреблении оборудования. Толстяк замахал руками. Малко продолжал:

– Я выявил первое возможное дело. Сгоревший русский нефтяной танкер. Эксперты осмотрели его. Дело выгодное. Для простоты вы представитесь покупателем этого судна перед русскими властями. Предложите достаточно низкую цену, чтобы можно было поторговаться. А вот чем мы скрепим наше соглашение.

Достав чековую книжку, он выписал чек на сумму 2 000 долларов компании Гулендран в Американском Банке Лос Анжелеса.

– Это небольшая сумма, – скромно проговорил Малко, – но у меня трудности с турецкими властями. Тяжело переводить крупные суммы. Это заняло бы несколько недель.

Гулендран, сложившийся пополам и с блестящими от благодарности глазами, уверил его в своей глубокой преданности. Пока доллар не девальвировался, Малко был самым верным его другом. Именно поэтому он вложил в коммерцию 2 000 долларов. Таким образом, он был уверен в том, что турок обязательно найдет русских.

– Позвоните мне в Хилтон, как только узнаете что-нибудь, – подвел он итог. – А в особенности никому не говорите о моем визите. Знаете, за границей не очень-то любят американские капиталы…

Турок отмахнулся своими пухлыми ручонками от такого противного предположения. Как можно не любить деньги?

В лифте Малко рассмеялся, представив себе бумагомарак из Вашингтона, когда они увидят счет: покупка русского нефтяного танкера, 2 000 долларов. И они никогда не увидят их танкер.

Малко немного прогулялся, перед тем как вернуться в отель. Он никак не мог привыкнуть к запахам Стамбула, к этой смеси грязи, нефти, болотного воздуха и фисташек. Он растолкал добрую дюжину разъездных торговцев с набитыми курительными трубками карманами и сел в развалившийся «Форд», который оказался такси.

На его телефоне неистово мигал красный огонек. Он снял трубку и вызвал телефонистку.

– Для вас сообщение, – сказала она.- Срочно свяжитесь с мадмуазель Лейлой.

Он не успел позвонить. В дверь постучали. Он открыл и был подхвачен черным душистым торнадо, которое с порога закричало:

– Где это шлюха? Где она, я выцарапаю ей глаза.

Она бросилась на четвереньки между двумя кроватями. Малко с трудом глотнул. На Лейле было черное узкое прямое платье, покрытое металлическими полосами, которое выгодно подчеркивало ее бедра и притягивало к себе порядочного человека, как магнит притягивает железо.

Лейла поднялась и встала перед Малко. Ее декольте сводило с ума. Особенно полуобнаженная грудь. Неожиданно танцовщица сменила тактику. Она прижалась к Малко и их губы соединились в поцелуе. Ему показалось, что он окунулся в ароматную ванну.

– Я больше не нравлюсь тебе? – прошептала Лейла.

В тоже время она медленно покачивала бедрами. Ее острый язычок уперся в зубы австрийца.

Ощупью он поискал «молнию» на спине.

– Нет, – выдохнула она. – Не сейчас.

Немного погодя она сама сняла платье и осталась в великолепном черном белье. Лейла прижалась к Малко и заговорила:

– Значит, она уехала?

– Но кто?

– Кто? Одна из твоих шлюх блондинок.

– Ты сошла с ума. Никто не заходил сюда.

– Тогда почему ты велел твоим типам охранять меня?

– Потому что я боялся, что с тобой что-нибудь случится.

Лейла рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что они там для того, чтобы защитить меня?

– Да. Кстати, как они тебя отпустили?

Она опять рассмеялась.