Саша Чекалин

В это время взбудораженные красным флагом горцы сбегались к крепости, вытаскивали из землянки оружие, боеприпасы.

— Хоронись по кустам, ребята! — распоряжался Саша. — Пускай думают, что врасплох застали.

Сам он не скрывался. Пускай видят враги, что командир находится на своем посту.

Завыркинцы подошли к песчаной отмели Вырки и стали вызывать горцев.

— Выходи, Мазай! — кричали они, швыряя в крепость камнями.

А Козел, очевидно помня недавнюю обиду, первым напрямик полез к крепости.

— Не трогать, — отдал распоряжение Саша своим дозорным, которые хотели сбить Козла с откоса и ринуться вниз на завыркинцев.

— Возьмем живьем, — пояснил он Левке, указывая на подслеповатого Козла.

Но Козел, только теперь заметив сидевших в кустах горцев, вдруг покатился обратно вниз, с треском ломая кустарник и крича:

— Ребята!.. Они все здесь…

Как Саша и предполагал, это была только уловка врага, ожидавшего, что горцы ринутся вниз и станут преследовать завыркинцев, отойдя от землянки.

В этот самый момент Витюшка снова отчаянно засигналил, увидев другую кучку завыркинцев во главе с Филькой Сычом уже со стороны плотины, а за ней и третью группу. Вместе с завыркинцами шли и курцевские мальчишки, примкнувшие к ним.

Положение для горцев складывалось тяжелое. Неприятель подавлял своей численностью и нахальством. Он был уверен в победе и не маскировался.

Завыркинцы устремились на крепость с разных сторон. В них летели начиненные пылью «гранаты», комья глины… Слышались угрозы с той и с другой стороны. Теперь все горцы толпились на крепостной площадке, готовясь сразиться врукопашную. И в самый критический момент, когда нельзя было медлить больше ни одной минуты, Саша решился пустить в ход артиллерию. Вытащив на крепостной вал треногу — орудие собственной конструкции, горцы поспешно забили в ствол щебень, камни, вложили в запальную часть пороховой заряд. На виду у оторопевшего врага Саша факелом поджег запал.

Оглушительно прогремел выстрел, и неприятель опрометью покатился вниз, разбегаясь по кустам.

Второй выстрел окончательно рассеял врага. Завыркинцы со своими союзниками поспешно отступили к речке. А вдогонку им неслись неистовые вопли горцев:

— Стреляй!.. Стреляй еще раз… Бей их…

Снова взобравшись на свой наблюдательный пункт, Витюшка сигнализировал, что неприятель поспешно удирает, уже больше не помышляя о штурме.

— Отбили! — кричал Саша и вместе с ним весь гарнизон, видя, как вдали, в кустах, мелькают спины завыркинцев и убегают в другую сторону их курцевские союзники.

Но на следующий день утром, когда большинство горцев еще крепко спали, завыркинцы тайком, крадучись, побывали в крепости. Они облазили все углы в землянке, сломали шест, опрокинули в ров треногу, но флага крепости, так же как и оружия горцев, найти не смогли. Спугнутые собаками, завыркинцы так же трусливо, незаметно скрылись, как и пришли.

Существенного вреда крепости они не причинили, только увели с собой крейсер горцев. Витюшка нашел «Грозный» потом в кустах у мельницы, продырявленный и наполовину затопленный.

Пустой оказалась и клетка с ястребенком. Но ястребенок тоже быстро нашелся. Живой и невредимый, сидел он у речки на ольхе и дружелюбно встретил Сашу, заверещав по-своему, не делая попытки улететь.

Когда собрались горцы и осмотрели причиненные врагом разрушения, лицо Саши прояснилось.

— Ничего, ребята! — бодро говорил он, глядя на приунывших было горцев. — В открытом бою нас никто не мог победить. Только трусы так поступают, как завыркинцы.

И снова взвилось победное знамя горцев — красный лоскут кумача. Снова звенела у костра песня отважных защитников крепости:

Мы — кузнецы, и дух наш молод,
Куем грядущего ключи.
Вздымайся выше, наш тяжкий молот,
В стальную грудь сильней стучи…

Крепость продолжала жить. А у завыркинцев почему-то пропала охота штурмовать горцев. К тому же в это время случилась с Филькой Сычом и его друзьями неприятная история: попались они у себя за Выркой в чужом саду и с тех пор присмирели. Горцы же по-прежнему зорко охраняли колхозный сад. Наблюдательный пункт продолжал существовать, хотя уже наступала осень и вместе с ней школьные занятия.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Быстро пролетело лето. Кустарник на берегах Вырки поредел, словно кто его прочесал, и трава на косогоре стала жухлой, похожей на мочало. Крепость теперь все чаще пустовала. Школьные занятия, заботы по дому, колхозные дела поглощали все свободное время горцев. Вместе с другими ребятами Саша рыл на колхозных полях картошку, сгребал со стланищ лен. Встречаясь на улице и в школе, ребята хвастались друг перед другом заработанными трудоднями.

— Филька Сыч перещеголял меня… — жаловался дома Саша. — Ночью, что ли, он работает?

— У него отец — бригадир, — намекнул Витюшка. Но Павел Николаевич решительно отверг ничем не доказанное предположение:

— Не таков Егор Сычев человек, чтоб припиской заниматься. Он скорее с себя последнюю рубашку отдаст, чем чужой рубль возьмет… — Успокаивая Сашу, говорил: