Саша и Шура

— И ещё я решил сегодня проверить, все ли в автобусах билеты берут. И в кинотеатре тоже… «Зайца» какого-нибудь хотел поймать.

— Ну и как?

— Не удалось, — грустно, со вздохом ответил я. О двух безбилетных «зайцах» в синих футболках мне неприятно было вспоминать.

— Почему же ты никого не поймал?

— Потому что все честно билеты берут… Даже проверять неинтересно!

— А сам ты честно поступил?

— В чём именно?!

— А в том именно, что проверять стал! Тебя кто-нибудь просил? Тебе кто-нибудь поручал?

— Но ведь я проявлял личную инициативу и ещё… самостоятельность!

— Пусть контролёры по автобусам ходят — это их дело. А ты зачем полез?

Я стал тихо сползать с подоконника, потому что Саша наступал на меня.

— У нас всё на доверии! Общественный совет к честности приучает, а ты вдруг с нашей повязкой людей стал позорить: «Предъявите! Покажите!»

Из соседнего окна показалась тётя Кланя в халате и в каком-то ночном головном уборе, напоминавшем поварской колпак. Увидев меня, она покачала головой, так что колпак её чуть не слетел на землю.

— Маришка в твоём возрасте всегда спала в это время, а не лазила по чужим подоконникам…

Она и тут решила сравнить меня с моей собственной мамой, и сравнение это, конечно, опять было в мамину пользу.

Я спрыгнул с подоконника и медленно побрёл домой.

— Завтра с тобой поговорим! — вдогонку предупредил меня Саша.

Мешок из старых портьер

Мой дедушка очень давно уже жил один и поэтому привык сам себя обслуживать: сам готовил еду, сам прибирал в комнате, сам пришивал себе пуговицы, когда они совсем отрывались или начинали болтаться на одной ниточке.

В прошлом году по обе стороны окна висели старые выцветшие портьеры. И такие же точно выцветшие матерчатые полосы были по обе стороны двери. Дедушка, помнится, рассказывал, что эти портьеры он сшил сам много лет назад. И тогда я, чтобы ему было приятно, сказал, что они очень красивые, хотя никак не мог определить их цвет и никак не мог понять, что на них было нарисовано в далёкие годы их молодости: то ли головки больших цветов, то ли запасные части к какой-то машине, то ли что-то ещё… Дедушка говорил, что и сам точно не помнит, что именно было нарисовано: слишком часто стирались эти портьеры, да и солнце потихонечку съедало их краску.

«Однако и в неопределённости их сегодняшнего рисунка, вообрази, есть что-то приятное!» — сказал однажды дедушка. И я охотно с ним согласился.

Но в этом году выцветшие полосы в комнате уже не висели, и поэтому, когда я вошёл первый раз, дверь и окно показались мне какими-то голыми, и я подумал, что дедушка, должно быть, решил в день моего приезда устроить генеральную уборку и опять выстирал свои старые самодельные портьеры. А вечером я неожиданно увидел знакомые матерчатые полосы и обрадовался им, словно встретил вдруг старых знакомых. Они были аккуратно сшиты одна с другой, и получился мешок, в который дедушка прятал теперь подушки, простыни и одеяла. Мешок получился длиннющий, он напоминал мне какой-то неопределённого цвета дирижабль, и в него вполне могло бы влезть ещё пять или шесть подушек и одеял. С утра до вечера мешок лежал в старинном шкафу, очень вместительном и пустом, потому что ведь дедушка жил совсем один и вещей у него было мало.

И вот наступило время, когда мешок этот мне очень понадобился. Это было как раз накануне того важного и торжественного дня, когда должна была прибыть комиссия из областного центра. Вечером я сказал дедушке, который осторожно закладывал в кармашки своего альбома какие-то новые, только что купленные на почте марки:

— Мне очень нужен мешок…

— Какой?

— Ну, в который мы подушки засовываем!

— Для чего?

— Для коллекции…

Дедушка от удивления даже отложил в сторону маленькие металлические щипчики — пинцет, — при помощи которых он перекладывал свои драгоценные марки (он даже руками до них не дотрагивался!).

— Ты коллекционируешь старые мешки?

— Нет… Я хочу положить в него свою коллекцию!

— Коллекцию чего?!

— Ну, разных вещей… На короткое время. А потом я этот мешок сам выстираю!

— У тебя будет такая грязная коллекция, что после неё нужно будет устраивать стирку?

— Ну… в общем, пока я не могу сказать…

Мой дедушка не был, конечно, до такой степени глубоко интеллигентным человеком, как его друг дядя Сима, но всё же он был вполне интеллигентным и поэтому не стал влезать в мои секреты и допытываться, что именно я собираюсь коллекционировать в старом мешке для постельного белья. Он спросил только ещё напоследок (и, как мне показалось, даже с некоторой завистью):

— Это будет такая большая коллекция? С целый мешок?!

— Может быть, даже чуть-чуть побольше, — загадочно ответил я.

— Ну что ж, не буду вторгаться в область твоих увлечений. Коллекционирование — преотличнейшая вещь… Так что можешь распоряжаться мешком. А постель складывай прямо в шкаф. Он чистый: я в нём недавно дезинфекцию проводил…