Серёжа пытается есть, но у него не очень получается. Он обречённо сидит над вкусной едой, держа бесполезную вилку.
В камеру входит Антон Калашников, и начинается сложное действие.
– Сергей Петрович, ну, вы поели? Покушали, так сказать?
– Ну, так.
– Ну хорошо. Давайте вставайте. Пойдём на прогулку.
– Прогулка. Это вот это.
– Ну да, если я правильно вас понимаю.
– Ну…
– Да, давайте.
Антон держит Серёжу за плечо, тихо так держит, просто контролируя его, причём он контролирует Серёжу, зная, что Серёжа не убежит, это такой контроль контролируемого.
Серёжа и не думает убегать.
Серёжа и Антон выходят из камеры, дверь камеры захлопывается с электронным писком. Вот сюда, пожалуйста, говорит мягко Антон, и они идут, идут по светлому коридору и выходят в другой коридор. Серёжа сразу понимает (и узнаёт), что это
– Сергей Петрович, пожалуйста, вот сюда, на эту белую полосу. Вам надо идти по этой белой полосе, просто идти, туда, вперёд.
– Это вот она, полоса для расстрела?
– Сергей Петрович, давайте не будем уточнять. Вы всё правильно понимаете. Пожалуйста, становитесь на белую полосу.
– И надо будет по ней идти?
– Да, Сергей Петрович, вы всё правильно понимаете, вы же прошли уже инструктаж. Давайте начнём.
– А вы? Вы где пойдёте?
– Я пойду параллельным курсом. Вот, видите – синяя такая полоса. Вот я пойду там.
Серёжа оборачивается и видит у себя за спиной белый пулемёт.
– Это… это вот он?
– Сергей Петрович, ну вы же инструктаж проходили, всё уже знаете в основном. Давайте мы с вами пойдём. Вы не бойтесь.
Антон делает шаг к Серёже. Серёжа совершает целый ряд судорожных движений, наверное, их не обязательно описывать подробно, можно просто представить человека, который отчаянно не хочет что-нибудь делать, и кричит, и сжимается в комок, и безнадёжно сопротивляется, всё это совершенно бесполезно и безнадёжно.
Антон говорит в рацию: «Саша, неблагодарность». В ту же секунду из невидимых дверей выбегает несколько охранников, один из них толкает что-то вроде инвалидной коляски. Охранники окружают Серёжу, он моментально, даже ничего не заметив, оказывается пристёгнутым к креслу типа инвалидного. Все охранники отходят в сторону, за синюю полосу. Серёжа издаёт какие-то звуки, пытается сопротивляться, всё это не очень интересно. Антон встаёт за спиной Серёжи, выкатывает его на белую полосу, с силой толкает. Серёжа скрючивается, что-то кричит, в общем, ведёт себя как человек под дулом оружия, которое может и должно его застрелить. Думаю, не стоит подробно воспроизводить эту сцену, пусть каждый станет сам для себя режиссёром, пусть каждый закроет глаза и представит себе эту сцену, кажется, это гораздо эффективнее, чем описывать всё это.
Серёжа, привязанный к инвалидной коляске, проезжает по отмеченной красным зоне, это зона поражения, именно туда стреляет пулемёт. Ничего страшного не происходит, пулемёт не стреляет.
Антон освобождает Серёжу от удерживающих ремней.
– Ну видите, всё хорошо. Мы не могли вам сказать, по условиям нашей работы. Но в первый раз Саша не стреляет.
– Саша? Это кто – Саша?
– Саша – это пулемёт. Мы его так зовём – Саша.
– Саша. Обалдеть. Саша. Это вы его так зовёте? Это его так зовут?
– Ну да. Как-то так у нас повелось. Саша.
– Господи.
– Ну а что. Надо же нам как-то очеловечить процесс.
– Вы… вы… ладно, простите. Нет, я ничего, нет, нет.
– Хотели сказать, типа, монстры, чудовища? Ну да, вы правы. Я не буду спорить. Вот наш сад, наш прекрасный парк, гуляйте. Но подождите, не так всё сразу. Вот, посмотрите назад, видите – ворота эти? Вам надо будет подойти днём или ближе к вечеру (гуляйте сколько хотите, до темноты) обратно к воротам, сюда. Вот вам пульт вызова (
Серёжа оказывается в прекрасном цветущем саде. Или саду. Как правильно? В прекрасном цветущем саду.
Наверное, подробные описания излишни. Аккуратные дорожки, красивые подстриженные кусты, деревья, не нависающие над человеком и не подавляющие его, какие-то небольшие прудики. При этом парк странно близок городу. С трёх сторон – улицы, оживлённое движение, автобусы, машины, такси, люди на самокатах. Ограждения – очень, даже, наверное, демонстративно низкие, это такой парк среди городской жизни: один прыжок – и ты там, снаружи. Как раньше говорили, да и сейчас говорят, – на воле.
Охранник Антон как-то незаметно исчезает. Серёжа оказывается один среди этого почти райского, минус обстоятельства, сада. По дорожкам медленно бродят фигуры отрешённого вида. Трудно объяснить, в чём их отрешённость. И они все такие, замечает Серёжа.