Саша (прогонка)

И ее брат, вероятно, попытался бы сдернуть с меня шкуру заживо, если бы узнал, что я охочусь за его сестрой. В конце концов, он ясно выразил свои чувства по поводу ее запретного статуса. Хотя, черт возьми, она стоила бы того, чтобы с нее заживо содрали кожу.

Черт, я позволил своему члену вести меня. Снова! Это случалось каждый раз, когда я был рядом с этой женщиной.

Темнота наполняла комнату тенями от полумесяца. Она была прекрасна, когда спала. Но ничто не могло сравниться с ее умом и дерзким ртом.

Мой взгляд скользнул по ее телу - от красных, сверкающих пальцев ног до щек, обрамленных завесой длинных каштановых волос. Ее губы были приоткрыты, а грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом. Брови были нахмурены, а рот плотно сжат. Я провел рукой по ее лбу, и ее слегка поверхностное дыхание выровнялось, а губы расслабились.

“ Мы убьем всех этих призраков, ” прошептал я. - Ты и я, котенок.

Она не пошевелилась. Лампа у ее кровати все еще горела, и я выключил свет, затем опустился в кресло-качалку. Я сцепил руки за головой и наблюдал за ней.

Мне было плевать, что это неправильно. Я знал, что мне следовало уехать из города. Вместо этого я пробрался в дом Алессио. Просто попробовать, сказал я себе. Что ж, я получил это и все еще был здесь.

Трахни Алессио и всех остальных. По крайней мере, сегодня вечером.

Попробовав ее на вкус, я ушел, но мне потребовалось всего две мили, чтобы развернуться и вернуться. Я должен был проводить ее до постели. Но мой контроль зависел от угрозы, и я должен был убираться к чертовой матери оттуда. Запах ее секса опьянял, заманивая меня внутрь. Но я знал, что если возьму ее так, как хочу, то потеряю.

Черт! Я хотел влепить ей пощечину за то, что она так повлияла на меня, даже не попытавшись.

Мне еще больше захотелось влепить себе пощечину за то, что я был идиотом.

Глава Fourteen

БРАНКА

“Я

не хочу уходить! ” закричала я маме. “ Пожалуйста, пожалуйста. Я не хочу уходить.

Ее глаза были мертвы. Ее лицо было черно-синим. Она не смогла спасти меня. Она даже не смогла спасти себя. Но здесь больше никого не было. Миа и Алессио ушли.

Мое запястье было сломано и обожжено. Оно болело. Отец поднес мое запястье к огню, позволяя языкам пламени лизать мою кожу. Его запах въелся в мои волосы, одежду и ноздри.

Мамино лицо повернулось ко мне и застало меня врасплох. Боль в ее глазах держала меня в плену, царапая грудь. Мои щеки были заплаканы, и я забыла о страхе, я схватила маму за руку и сжала ее.

Печаль в ее глазах отражала то, что я чувствовал в своей груди. Ее серые глаза увлажнились, как в дождливый день над самыми высокими горами, где видны только облака.

Я упал на колени и обхватил ее колени руками, прижимаясь лбом к ее коленям.

“ Прости меня, ” прошептала я. - Не плачь, мама.

Ее слезы ранили сильнее, чем жестокость Отца.

“Мой бедный, бедный малыш”. Она поцеловала меня в лоб, и, несмотря на то, что я знал, что со мной произойдет, когда я войду в подвал, на сердце у меня потеплело. Я изголодался по ласке. Любовь. Когда Миа и Алессио уехали, они забрали с собой ту крошечную частичку счастья, которая была у нас в семье Руссо.

“ Миа и Алессио вернутся за нами, ” прохрипела я хриплым голосом. - Просто подожди и увидишь.

Она прижала свою хрупкую руку к моему сердцу. - Миа мертва.

Мои легкие сжались. В ушах зазвенело. Я не мог дышать. Миа. Мертва.

- А...а Алессио?

Я так и не получил ответа. Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец.