Саша (прогонка)

Мы вернулись в нашу спальню. Мы провели в ней много времени. Это была моя любимая комната, это точно. Комната Бранки тоже. Она призналась в этом, хотя, возможно, это было как-то связано с тем фактом, что я не мог держать свои руки при себе.

Но я также хотел, чтобы она призналась в своих чувствах. Возможно, это была не любовь к ней - пока, - но она что-то чувствовала. Я хотел признать это. Мне нужно было исцелить каждую каплю ее старой боли. С этого момента единственная боль, которую она когда-либо испытывала, была связана с удовольствием и тщательным трахом.

Я с гордостью изучал засос у нее на груди. Как гребаный подросток.

“ Ты жил здесь, когда был ребенком? Ее волосы упали мне на лицо, на грудь, а щека прижалась к моему сердцу.

“Время от времени”, - сказал я ей. “Перед смертью моей матери мы останавливались здесь. После этого мы остались в Новом Орлеане и приезжали сюда только тогда, когда этого требовал отец.

- Вы были близки с ними?

“Татьяна, Василий и я были близки”. Василий был нашим отцом, матерью и братом. - Алексей тоже, как только мы узнали о нем.

-Что?-спросиля.

“ Он наш сводный брат, - пояснил я, пока ее тонкие пальцы блуждали по моей груди. - У него другая мать.

Я никогда не говорил о нашей семье. Никогда, черт возьми. С Бранкой я ловил себя на том, что говорю разные мелочи то тут, то там. Я не мог решить, хорошо это или плохо. Но одно я знал наверняка. Это не вызывало у меня горечи, как раньше.

“ Твоя мать? Я расспросил ее. - Вы были близки с ней?

Ее плечи напряглись, и я подумал, что она не ответит.

“Нет, не совсем”, - прошептала она, все еще уткнувшись лицом мне в грудь. “Отец подавил ее дух задолго до моего рождения. От нее мало что осталось.

Жестокость ее отца была известна многим. Он был в союзе с Бенито Кингом не просто так. Они оба были сделаны из одной ткани.

“Он сломил твой дух?” Тихо спросил я.

Я знал ответ, но хотел, чтобы она сказала это. Я хотел, чтобы она знала, какая она чертовски сильная, и гордилась этим.

Она подняла голову, встретившись со мной взглядом.

“ Это было то, что он больше всего ненавидел во мне и Алессио, ” пробормотала она. “Неважно, сколько дней он заставлял нас биться или пытать, мы все равно давали отпор. Неважно, сколько дней он оставлял нас в темном подвале, мы все равно цеплялись за проблеск надежды. Он не мог контролировать нас или сломать, как он сломал маму. Мия была на пути к тому, чтобы стать похожей на маму. ” Я почувствовал, как у нее дернулась шея, когда она с трудом сглотнула. Черт, если бы я мог вернуться на двадцать пять лет назад, я бы убил ее отца в тот момент, когда она родилась. Если бы я только знал. “Это было причиной, по которой Алессио забрал ее. Он никогда не говорил этого вслух, но видел, как она медленно умирает у него на глазах.

Моя рука путешествовала вверх и вниз по ее гладкой спине. “ Он должен был взять тебя. Он не должен был оставлять тебя здесь.

Она замерла, но не стала ни подтверждать, ни отрицать это.

“ Хотя я заставила отца побегать за его деньгами, ” сказала она холодным тоном. “Он мог бы убедить меня, что Алессио никогда не вернется за мной, но он знал, что в тот день, когда я подчинюсь ему, я буду трупом”.

Одно было ясно наверняка. Бранка никогда ни перед кем не съежится. Несмотря ни на что.

Наши взгляды встретились. Невысказанные слова задержались. Старые призраки потеряли свою власть над нами. Только мы вдвоем имели значение.

Я наблюдал, как поднимается и опускается ее грудь, соблазняя меня. Она выглядела чертовски великолепно, ее изгибы соблазняли меня.

Ее пальцы поднялись к моим бицепсам, скользя, как перышко, все ниже и ниже, пока не добрались до моей руки, скользя по моим пальцам.

“Что означают эти татуировки?”

Она легко провела по ним пальцем. - Разные вещи.

Она подняла глаза вверх, а затем обратно, сосредоточившись на фениксе. Она повторила рисунок, ее прикосновение было легким, как перышко.

“Феникс”, - тихо пробормотала она. Она перешла к следующему. “Что это?”

“ Это хамса. Она нахмурила брови, и я объяснил. “Символ в форме руки символизирует защиту и исцеление”.

“Связаны ли феникс и хамса? Воскрешение и исцеление?” Меня не удивило, что она соединила точки. Я кивнул в ответ. "Ты хочешь воскресать с каждой новой смертью и исцеляться".

Она поняла значение этого. Возможно, мы были порознь все эти годы, но что-то связывало нас. На фундаментальном уровне мы были очень похожи. Мы оба шли по жизни, прячась за маской, в то время как в глубине души медленно исцелялись.

По-своему.

“Ты исцелилась?” Я спросил ее.

Она резко вдохнула, затем медленно выдохнула. “ Иногда я так думаю. В других случаях я все еще чувствую себя маленькой девочкой, застрявшей в темном подвале”.

Я понимающе кивнул.

“Ты сильная”, - сказал я ей. “Гораздо сильнее, чем кто-либо думает”.

Ее губы изогнулись в мягкой улыбке. Отличается от всех остальных.

- Я думаю, ты единственный, кто так думает.

“Они идиоты, раз не видят этого”, - сказал я ей. - Может, у тебя и нет шрамов и чернил, но ты такой же крутой.